все из-за гребанного папарацци – лучшего фотографа России, мать его! Меньше чем через час Глеб будет знать его фамилию. И что с ним делать? Набить морду? Раньше было проще – можно было на дуэль вызвать. А сейчас… Какого удовлетворения потребовать? Исправить случившееся было уже невозможно – фотография разлетелась в тысячах копий. Плакаты висели по всему городу, Глеб постоянно натыкался на них. Вот и сейчас постер с обнявшимися любовниками глумливо маячил за окном. Видела ли плакат Анна? Наверное нет, иначе позвонила бы ему. А, может, и не позвонила бы…
***
Они не встречались уже полгода: не виделись, не перезванивались, не обменивались сообщениями… Странно, но в самом начале романа Глеб наивно считал Анну мягкой и уступчивой. В их паре она была ведомой, несмотря на семилетнюю разницу в возрасте. Анна доверялась Гордину с какой-то детской безоглядностью, и это пронимало его до кишок, пробуждая незнакомое ранее желание оберегать. Глеб слишком поздно понял, какой на самом деле она была сильной. Безжалостно сильной.
А он – мужчина, охранитель – подвел Анну. Не смог защитить… А если муж увидит этот злосчастный плакат? Что будет с ней? С ее браком? Надо хотя бы предупредить… При расставании Глеб обещал не звонить. Никогда… И он держал слово, как бы тяжело ему не было. Но в этот раз придется нарушить обещание. Ради блага Анны. «Выйду с выставки и позвоню», – решил Глеб.
***
Через некоторое время по направлению к кассам потянулась жидкая цепочка людей. Глеб взглянул на часы – три минуты первого. Он расплатился и вышел на улицу.
Экспозиция располагалась в здании, на котором висела странная табличка «Цех красного. Цех белого». Глеб пристроился за теми, кто лучше знал топографию и топонимику Винзавода, и вслед за знатоками спустился в сводчатый подвал. Там и располагался бывший цех, а ныне выставочный зал.
Старые кирпичные стены, переходящие в арки сводов были грубо оштукатурены и побелены. Ничего лишнего, ничего отвлекающего от просмотра экспозиции. Фотографии вывешены в два ряда по стенам и на фанерных стендах в центре зала.
Глеб двинулся в обход зала по часовой стрелке. По его расчетам, четверти часа было вполне достаточно, чтобы найти одну-единственную фотографию. Ту самую, которую он никак не мог вычистить из памяти. Найти и узнать фамилию автора.
Гордин сканировал вывешенные снимки равнодушным взглядом. Его мозг механически выполнял проверку – «не то, не то…». Однако постепенно шаг Глеба замедлился, а суровая решимость не отвлекаться сменилась интересом. Все эти фотографии были остановленными мгновениями чьей-то чужой жизни… И, вопреки желанию, некоторые из этих моментов притягивали Гордина, вынуждая смотреть, размышлять и сопереживать.
Глеб надолго застыл перед одной фотографией. Там парень и девчонка лежали на дощатых мостках, шагнувших с берега в озеро. Руки влюбленных переплелись пальцами, ноги раскинулись
