заглушить в себе правду, которая, впрочем, и так была ей прекрасно известна. А заключалась эта правда в том, что в тот день она себя предала, и настоящая жизнь не начнется, пока она не прекратит себя предавать. Единственным способом заглушить эту правду было окунуться с головой в алкоголь и не выныривать. Так что она начала серьезно выпивать еще во время медового месяца. Чем сильнее она надиралась, тем глубже запрятывала своего собственного «дракона». Спустя какое-то время алкоголь и наркотики превратились в серьезную проблему, что было ей лишь на руку – ведь они вытеснили ту, настоящую проблему, и теперь о ней не нужно было думать.
Мы похожи на снежные шарики: тратим все свое время, силы, слова и деньги, чтобы создать бурю, и поддерживаем ее, не даем снежинкам осесть и оголить пугающую, пылающую правду, монолитную и неподвижную. Отношениям конец. Бухло меня победило. Таблетки от боли в спине поедаются совсем не из-за боли в спине. Он никогда не вернется. Книга сама себя не напишет. Движение – единственный выход. Уволюсь с этой поганой работы – спасу свою жизнь. Это – абьюз. Ты никогда его не огорчала. Прошло шесть месяцев с тех пор, как мы занимались любовью. Если я буду ненавидеть ее всю жизнь – это уже будет не жизнь.
И встряхиваем себя, снова и снова, потому что слишком боимся посмотреть в глаза дракону, что прячется внутри нашей метели.
Однажды вечером, когда мои дети были еще совсем крошками, я лежала в горячей ванне и читала сборник поэзии. В нем я наткнулась на стихотворение под названием «Тайная жизнь» – о секретах и о том, что они есть у всех. Я подумала: ну, с тех пор как я бросила пить, у меня секретов больше нет. И это было приятное ощущение. Но потом я прочитала:
«Этот тайный душевный трепет
от пожара первым спасает.
Он и греет, и больно слепит,
коль вторгаетесь – обжигает».
Я опустила книгу и подумала: О, погодите-ка.
Есть кое-что.
То, о чем я не рассказывала даже сестре.
Моя тайна, которая и греет, и обжигает, заключается в том, что женщины кажутся мне бесконечно привлекательнее и притягательнее мужчин. Моя тайна – это мое подозрение, что я родилась на свет, чтобы заниматься любовью с женщиной, обниматься с женщиной, жить и умереть рядом с женщиной.
И тогда я подумала: Странно. Это же не может быть правдой, в конце концов, у тебя муж и трое детей. Жизнь у тебя более чем удалась.
Я выбралась из ванной. Встряхнула волосами, вытерла их полотенцем. И сказала себе: может, в другой жизни.
Разве не забавно?
Как будто она у меня была. Другая, запасная жизнь.
Руки
Я сижу на холодном пластмассовом стуле рядом с гейтом[2] в аэропорту. Смотрю на свой чемодан, потягиваю местный кофе. Он горький и слабый. За окном виднеется самолет. Интересно, сколько раз мне придется летать в грядущем году? Сто? Я и сама словно превращаюсь в этот кофе – меня тоже вдруг наполняет
Гейт – стыковочный шлюз, с помощью которого осуществляется посадка и высадка пассажиров. –
