болезненной зависимости, которая с годами, могла легко перерасти в ненависть. В их понимании, мы должны были быть индивидуальны, не отождествляя себя с близнецовым партнёром, в стремлении ничем от него не отличаться. И мы отличались. Порой настолько сильно, что это пугало нас своей абсурдностью. Мы-две половины одного целого, и в то же время не являемся ими.
Я часто задавалась вопросом, любили ли мы с сестрой друг друга? Или это была данность, которую мы должны были принять с рождения? Ответ я не знала до тех самых пор, пока не потеряла её.
*****
Если постоянно ждать, тебе сделают больно, однажды, это действительно случится. Я устала бояться очередного поворота судьбы или предательства, от близких мне людей. Мне это казалось глупым и бессмысленным занятием, поэтому, я решила, что сегодня, мне просто необходимо выбраться из своего заточения, и немного побыть вне дома. Иногда, он всерьёз начинал давить на меня, вместе со всеми его обитателями, вызывая устойчивое чувство тревоги.
Быстро одевшись, и собрав волосы в хвост, я уже на пороге посмотрела на себя в зеркало, и остановилась. «Нужно хотя бы губы накрасить, что ли. Глазу совсем не за что зацепиться». Я казалась себе серой мышью, которая, в отличие от своей сестры, совсем не умеет подчёркивать свои достоинства. Порывшись в косметичке, я нашла на дне флакончик с помадой, и чуть коснулась ею губ, распределяя остатки пальцем, чтобы цвет получился не слишком ярким. Закончив с собственным преображением, я тяжело вздохнула, осознавая, что даже очень дорогая помада, не всегда способна что-либо существенно изменить. Поэтому, прихватив свою сумку, в которой всегда были документы, деньги и ключи от машины, я поспешила покинуть дом.
Оказавшись на улице, я поняла две вещи: мне стало намного легче дышать, но вот тревога никуда не делась. Это паршивое чувство чего-то неминуемого, словно заноза заседало в голове, и изводило меня, как бы я не старалась его подавить. Кто бы там что ни говорил, но я остаюсь верна своим убеждениям на этот счёт. Монстры не прячутся в темноте, зачастую они намного ближе, чем мы думаем. Монстры внутри нас. Я не знаю, когда, и при каких обстоятельствах, я обзавелась собственными, но в том, что они стали частью моей жизни, была абсолютно уверена. Отец часто говорил, что именно так, люди начинают сходить с ума. Но я всегда лишь улыбалась, на подобные замечания в мой адрес. Кто как не он, был наиболее близок к сумасшествию, вытворяя все те ужасные вещи, которые никак не уходят из моей памяти. И скорее всего, не уйдут уже никогда.
Однажды, когда я была ещё маленькой, мой отец проклял меня. В тот вечер он впервые пришёл домой пьяным, ругая свою жизнь, и швыряя в стены всё, что попадалось ему под руки. Нам с Эвелин было всего по шесть лет, и всё, что происходило вокруг, ужасно пугало нас, заставляя вздрагивать, от каждого резкого звука. Он кричал, что ненавидит всех нас, что его брак-это сплошная пытка, а дети-бесполезная обуза. Я мало что могла понимать тогда, об истинном
