style="font-size:15px;"> – Господи, что происходит, доктор? – все вокруг засуетились.
Миша подошел к испуганной Надежде Игоревне и прижал её, на недолгие несколько секунд к себе, тихо сказав:
– Она просыпается.
Доктор стал проверять пациентку: светил фонариком в глаза, слушал дыхание и сердцебиение. Затем дал указания медсестре ввести какой-то препарат.
– Кира, ты меня слышишь? – громко спросил доктор, всматриваясь в реакции больной, – кивни или моргни если слышишь меня?
– Да вас и мертвые услышат, доктор, – еле слышным голосом ответила Кира, открывая и закрывая глаза.
Кира повернула голову, ее взгляд упал на маму и Михаила. Пару секунд она смотрела будто в пустоту.
– Мам, – наконец произнесла она и слегка дернула левой рукой в направлении матери.
– О, Господи, доченька моя, солнышко мое родное, – Надежда Игоревна припала к руке Киры, сжимая и целуя ее.
– Доктор, смотрите, ее пальцы двигаются, – восторженно вскрикнула она.
– Так, отлично. Кира, я сейчас буду проверять твои рефлексы. Сосредоточься на моем голосе, – сказал спокойно доктор.
Кира кивнула. Миша стоял у стены, задумчивый и серьезный.
Доктор достал металлический предмет, похожий на карандаш и стал прижимать его к коже пациентки. Сначала у шеи, затем ниже, под ключицей.
– Чувствуешь?
– Да.
– А тут?
– Да.
– Замечательно, – он перешел к левой руке и затем к правой, убедившись в том, что верхняя часть туловища больше не парализована, доктор сказал:
– Ну что, я вас поздравляю, юная леди, операция прошла успешно.
– Но я не могу двигаться, – Кира попыталась поднять руку, но безуспешно.
– Это нормально, ваши мышцы долго находились в бездействии и просто забыли, как напрягаться. Все нормализуется, ты восстановишься.
– Я не чувствую ног.
– Так, Миш, помоги, – Арсений Иванович поднял одеяло, обнажив тонкие бледные ноги девушки, – сейчас мы согнем твои ноги, ты должна почувствовать давление.
Как только мужчины согнули в коленях ноги, Кира сильно закричала, а доктор улыбнулся.
– Что вы делаете? Милая, тебе больно?
– Просто превосходно, – доктор быстро выскочил из палаты.
– Не переживайте, он вернется. Дело в том, что, если ваша дочь чувствует боль, значит, есть чувствительность. Это очень хорошо.
– Значит, я буду двигаться, я больше не парализована? – глубокие, почти прозрачные глаза Киры, с надеждой и тоской смотрели прямо в Мишину душу.
– Конечно, и бегать будете, но впереди тяжелый путь восстановления. Вам придется быть сильной, Кира.
– О, Боже, – ее глаза наполнились слезами, Кира опрокинула голову, как бы смотря в небо, а ее
