Я кивнула, и она чуть улыбнулась. – Привыкнешь, большинство наших клиентов уходят мирно и без крови. Мы лишь забираем их души. Кстати, дай мне конверт.
Я достала его из кармана и протянула ей. Вестница опустила кулон в конверт и, запечатав, снова передала мне.
– Поздравляю с первым заданием, Торри, – она похлопала меня по плечу и ободряюще улыбнулась.
Только у меня не нашлось улыбки ей в ответ.
Прежде чем отправиться по второму адресу, Изабель предложила зайти в кафе и выпить по чашке чая.
– Значит, я еще могу есть? – удивилась я.
– Ну как сказать, я бы не советовала. А вот чай или любой другой напиток – пожалуйста, никакого вреда организму.
Я не стала выспрашивать, почему именно так, поэтому мы просто отправились на поиски подходящего кафе. Отсутствие у меня вопросов порадовало мою наставницу. Кажется, однажды я могу и ее достать своим любопытством.
Пока мы заказывали напитки и ждали, я обратила внимание, что люди подозрительно стараются держаться от нас подальше. Будто инстинкт какой-то срабатывал. Похоже, неживая природа ощущается как-то иначе.
– А они нас вообще видят?
– Конечно. Мы же все-таки почти люди.
Моя чашка приятно грела руки, и я задумалась над тем, что если есть те, кто забирают души, то должны быть и те, кто продают мнимое бессмертие. Это казалось логичным. Наверно, стоит составить список вопросов, которые я как-нибудь задам Изабель.
Она пила крепкий чёрный кофе. Я засмотрелась на ее пальцы, обхватывающие чашку, и поняла, что мне очень не хватает бумаги и карандаша. Как же давно я не рисовала! Стоило умереть, чтобы появилось вдохновение. Еще один вопрос, который надо будет задать – смогу ли я когда-нибудь ее порисовать. Если у нас вообще имеется свободное время как таковое.
Я обратила внимание, что рукав ее красного платья немного соскользнул, и на краешке запястья явно проступает что-то вроде шрама. Но разглядеть я не успела, потому что Изабель опустила руку, и платье его закрыло.
Интересно…
– А у нас есть понятие рабочего дня?– спросила я, допивая чай. Вкус его, кстати, ощущался по-другому, приглушенно.
– Есть лимит работы, в остальное свое время можешь делать что угодно. И, между прочим, напомни, чтобы я сделала тебе портал для перехода в штаб. Жить-то ты будешь у себя дома.
Отлично, значит, работать все-таки придется, чтобы хотя бы платить за квартиру. Печально, а я уже понадеялась, что смерть освободит меня от этой обязанности.
Жила я одна, в пригороде. Родителей у меня не было, как и любимого человека. Даже кота я так и не решилась завести. Не сказать, что я была катастрофически одинока, но случались дни, когда хотелось волком выть от того, что дома тебя никто не ждет. Глубинное чувство одиночества было со мной с раннего детства – с тех пор как я попала в приют. Со временем оно притихло и уже не напоминало тот гложущий изнутри голод по человеческому теплу. Просто
