следствие, сформировалось разумно обоснованное подозрение о причастности объекта разработки к незаконному сбыту наркотических средств, что явилось основанием для инициирования в отношении Е. обвинительной деятельности.
Как следует из протокола обыска от 10 апреля 2013 года, при проведении данного следственного действия в жилище наряду со следователем и Е. присутствовали понятые, специалист, другие лица. Участие защитника Е. в ходе обыска обеспечено не было. Предусмотренное ч. 11 ст. 182 УПК РФ право пригласить защитника Е. не разъяснялось, его позиция относительно участия защитника при производстве обыска не выяснялась.
Таким образом, законодательные гарантии, обеспечивающие возможность участия защитника при производстве обыска в жилище Е. выполнены не были, чем нарушено его конституционное право на получение квалифицированной юридической помощи и регламентированное ст. 16, 46, 49—52 УПК РФ право на защиту, поскольку к данному моменту он фактически уже проверялся на причастность к незаконному сбыту наркотических средств.
Как видно из материалов уголовного дела, защитник Е. был предоставлен уже после проведения этого следственного действия – при проведении 11 апреля 2013 года допроса в качестве подозреваемого.
Поскольку при производстве обыска в жилище Е. допущены существенные нарушения уголовно-процессуального закона, президиум приходит к выводу о процессуальной ничтожности протокола обыска как источника доказательств и нелегитимности его результатов для обоснования выдвинутого против Е. обвинения по данному эпизоду.
Кроме того, в обоснование вывода о виновности Е. в приготовлении к незаконному сбыту наркотических средств в значительном размере, выявленному 10 апреля 2013 года, положены следующие доказательства: справки о результатах исследования от 11 апреля 2013 года №№ 1744И, 1745И, 1746И; заключение физико-химической экспертизы № 1728Э от 13 мая 2013 года относительно массы и физико-химического состава вещества в свертках, изъятых в ходе обыска; протокол от 21 мая 2013 года, в ходе которого осмотрены предметы, изъятые 10 апреля 2013 года в ходе обыска; показания свидетелей А., Б., В., Г., Д., Е., Ж., участвовавших в подготовке и (или) проведении обыска в жилище Е. и сообщивших информацию о содержании и результатах данного следственного действия. Все перечисленные доказательства, будучи производными от результатов обыска в жилище осужденного, также не могут приниматься во внимание как доброкачественные доказательства виновности последнего.
Ввиду изложенного, судебные решения в части осуждения Е. по ч. 1 ст. 30, п. «б» ч. 3 ст. 228.1 УК РФ подлежат отмене с прекращением в указанной части производства по уголовному делу на основании п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ, а именно в связи с отсутствием в деянии состава преступления.
Постановление президиума Нижегородского областного суда от 25.04.2018 г. по делу № 44У-32/2018.
Если описание упаковки изъятого наркотического средства не соответствует описанию
