Осматриваешь всё так сосредоточенно, что я теряюсь: вдруг всё же купила что-то не то?.. Ты ведь завёл себе весьма неопытную рабыню. Не самая удачная ставка, не самая действенная многоходовочка.
Даже не программирование – пергамент с чернилами. Всё сложно и от руки.
Проводишь пальцами по граням переливчатого синего кристалла на анальной пробке. Я выбрала золотистую – достойную быть у тебя в руках.
– Хорошая, – заключаешь ты; выдыхаю с облегчением. – Оставляй её и ошейник. Остальное унеси.
А зачем её – сейчас?.. Тревога не отпускает полусонный корабль, блуждающий в тумане. Море враждебно; вдруг из-за утёса покажется белый бок гигантского Моби Дика – кита в тысячи раз больше, чем тот, вокруг которого на площадке играют дети военного городка?.. Мне стыдно, и страшно, и упоительно хорошо; я вновь опускаюсь на колени у чугунного, разогретого водой алтаря. Заворожённо смотрю, как ты вертишь пробку в мокрых пальцах. Запретное – к запретному.
– Смотри. – (Гортанное эхо твоего голоса отдаётся от стен). – Хочу, чтобы ты поучилась правильно сосать. Никогда ни для кого этого не делал, но… Вот представь…
Ты негромко, с деловитым спокойствием начинаешь лекцию – и, как всегда, от твоего спокойствия я горю сильнее, чем от смысла слов. И ещё – от чарующего абсурда этой ситуации; чарующего, как в сказках. Мне страннее и радостнее, чем было Алисе, когда она беседовала с огромной гусеницей, курящей кальян.
Тем более, я сама – уже не гусеница и не куколка. Тайна природной метаморфозы.
Перед поездкой сюда я по твоему приказу смотрела видео-уроки, но советы в твоём исполнении куда понятнее. И не противны. И – проще для меня, уже перевернувшей в своём сознании всё, что можно было перевернуть, ради этого мига. Хорошему учителю следует быть хорошим учителем во всём, не так ли?..
Ошейник лежит на полу, свернувшись чёрной змеёй. Когда твои тонко очерченные губы обхватывают золото, краешек реальности рвётся до конца – распакованный конверт, надорванность бумажного пакета; увидев моё лицо, ты откладываешь пробку.
Плеск воды. Протянутая рука.
– Ошейник.
Запускается невидимый отсчёт.
Пытаясь восстановить дыхание – сердце уже колотится так, что мне больно, – подаю тебе его – поводком вперёд. Перехватываешь пальцами петлю на конце поводка – так уверенно, будто держал его всегда. С той же спокойной уверенностью потираешь блестящую чёрную кожу, касаешься кнопок, замахиваешься, примериваясь. Охотник, покупающий сокола.
Интересно, сколько ошейников ты держал так же? Сколько бабочек рвалось в огонь и сгорало, видя чёрную кожу в твоих руках?..
Нет. Неважно.
Бабочка должна уметь жить одним моментом – поменьше думая о после и до.
Хлопаешь поводком по бортику ванны.
– Голову сюда.
Впервые меня охватывает настоящий ужас.
Он застегнётся, – шипит что-то внутри, преподнося
