на вертеле тебя не собираюсь.
Я немного посмеялась. Не то, чтобы эта фраза убедила в его адекватности, но почему-то после нее стало легче и даже стыдно за свое поведение. «Ну, вот, что я стою, как дурочка, и не даю никому зайти» – думала я. И мое любопытство пересилило страх.
…На твоем месте после сказанного я бы точно убежал. – Посмеялся Аркаша, когда мы вместе прошли в дом.
Свет озарил прихожую деревенского стиля. Не то, чтобы всё совсем ужасно, но все же по-стариковски. Очень много бежевого, деревянного, сухого и скрипучего. Сервант, который пора уже выбрасывать. Обои, давно отслужили свое. Частично вскрытый пол – наверно, он его меняет. Иначе с чего вдруг здесь всё так перерыто?! Вообще, похоже, что он делает здесь ремонт. Так что, все не так плохо. Но зачем тогда приглашать в такой дом?! «Полы меняю. Можешь не снимать обувь» – сказал Аркаша и ушел на кухню. Крикнул оттуда: «Чувствуй себя как дома». «Ага, конечно. Запросто. Как дома у маньяка. Как бы ты чувствовал себя на моем месте?!» – возмущалась я про себя. Хотя, когда парень в гостях у незнакомой девушки, это не так страшно, как девушка в гостях у незнакомого парня. «Саша, иди сюда» – снова крикнул он с кухни.
Окно открыто на распашку – вливается ночь. Корзина с разбухшими абрикосами – на столе.
– Уау! Так много.
– Бери. Ездил на дачу собирать.
– Классно. Молодец…
Прозвучало немного пренебрежительно. Он усмехнулся.
…Молодец, что собрал. У нас тоже есть дача, но там не растет. – Пояснила я, обсасывая абрикос.
– Уже не так страшно? – Улыбнулся он.
– Мне не было страшно. И вдруг это я собираюсь тебя убить?
Аркаша удивился и еще больше рассмеялся.
– Значит, ты думала, что я хочу тебя грохнуть?!
Я еще сильнее разволновалась и конечно же начала всё отрицать и оправдываться. На его лице показалось умиление. И хоть он гораздо старше меня, все равно смущается прямо как ребенок. Неужели из-за меня?! Наверное, догадывается, что мне еще рано заниматься подобными вещами: тусоваться в доме незнакомца в ожидании непонятно чего, поэтому ему и неловко совращать ребенка. Интересно, если мы переспим, его посадят? А если никто не узнает? «О, Боже, он идет ко мне» – резко стало жарко, и абрикос больше не лез в глотку.
Сейчас, когда он так близко, кажется, будто его тело стало еще больше, оно прямо нависает надо мной. Чувствую себя растерянной, не знаю, за что зацепиться взглядом. Глаза собаки также бегают, когда животное понимает, что провинилось, и оно просто не может взглянуть хозяину в лицо. Видимо, он ощущает мою тревогу, поэтому садится на стул, тем самым интуитивно пытаясь избавиться от своего величия в мою пользу. Теперь я смотрю на него сверху. То, что он снизу, не мешает ему грубо переместить меня еще ближе к себе, ухватившись за ягодицу под платьем. Упираюсь о его плечи. Руки гладят мои ноги, захватывая внутреннюю часть бедра. Глубоко вдыхает воздух у живота.
