права знать, что их мэр – жуликоватый говнюк?
– Имеет, но не на нашей же передаче.
Джейсон следит за моим пристальным взглядом, поочередно смотря то на Доминика, то на меня. Нас с Джейсоном наняли с промежутком в несколько недель, и он знает меня достаточно хорошо, чтобы угадать причину моего недовольства.
– Ты злишься, потому что у Доминика отлично получается, – говорит он. – Ты злишься, потому что у него прирожденный талант и потому что он в эфире спустя пару месяцев после начала работы.
– Я… – начинаю я, но спотыкаюсь. Когда он так обо мне говорит, я чувствую себя полной дрянью. – Не важно, что я обо всем этом думаю. Я не хочу быть в прямом эфире. – По крайней мере, больше не хочу. Какой смысл хотеть чего-то, что никогда не произойдет?
Входит раскрасневшаяся Рути.
– Мэри Бет в бешенстве, – она зажимает наушники на ушах. – Ради эфира ей пришлось отменить частное занятие по дрессировке с кем-то из детей Билла Гейтса.
– Мы принесем ей свои извинения по почте. Или даже нет – я позвоню ей лично.
– У меня недостаточно линий, – раздается в моем ухе голос Гриффина.
– Рути, поможешь Гриффину? Я подключусь, если понадобится.
– Будет сделано.
– Спасибо.
Доминик зачитывает информацию о каждом тайном платеже. Цифры ошеломляют. И не то чтобы передача плохая – просто каким-то образом она превратилась в его передачу, а я больше не контролирую ситуацию. Звезда здесь – он.
Я откидываюсь в кресле и передаю инициативу Паломе и Доминику. Он завоюет награды и аудиторию, а я останусь здесь – за кулисами.
На веки вечные.
2
Отец никогда не выходил в прямой эфир, но его голос идеально подходил для радио: сильный, но мягкий, как треск камина в самую холодную ночь года. Он рос, занимаясь починкой приемников, и открыл собственную мастерскую по ремонту электроники – впоследствии он научился еще и чинить ноутбуки и телефоны. «Гаджеты Голдстайна»: мое самое любимое место в мире.
От него я унаследовала любовь к общественному радио, но не его голос. Такой высокий голосок, как у меня, мужчины обожают использовать в качестве оружия против женщин. Пронзительный. Глупый. Девчачий, как будто быть девчонкой – худшее оскорбление на свете. Меня дразнили всю жизнь, и я до сих пор жду хитроумно завуалированных оскорблений всякий раз, когда заговариваю с кем-нибудь впервые.
Папе было все равно. Мы проводили радиопередачи у себя на кухне («Скажите-ка, Шай Голдстайн, что за хлопья у вас сегодня на завтрак?») и во время поездок («Как бы вы описали природу возле нашего привала у черта на куличках?»). Я проводила дни напролет вместе с ним в «Гаджетах Голдстайна», делая домашку и слушая радиовикторины, «Разговоры о тачках»[7] и «Эту американскую жизнь». Нам только и нужна была, что хорошая история.
Мне так хотелось, чтобы он услышал меня по радио, даже если это никому больше не было нужно.
Когда он умер во время моего выпускного
Еженедельное автомобильное ток-шоу, ведущие которого – братья Том (1937–2014) и Рэй (р. 1949) Мальоцци.
