не падают без сознания. Что случилось?
Не могу я ему сказать. Не хочу, чтобы кто-то считал меня фриком. Хватает мамы и отчима.
– А тебе какая разница?! – Спрашиваю достаточно резко. – У тебя есть девушка, вот о ней и беспокойся, – вспыхиваю, и тут же сама жалею о своих словах.
Отвожу взгляд. Он ничем не заслужил такого отношения, а я веду себя как хамка.
– Какая девушка? – Возвращает моё внимание своим вопросом. На его лице искреннее удивление.
А на моем полное замешательство.
Он сказал мне «топай», когда девушка нас увидела. Потом они эмоционально ссорились. Всё указывало на то, что они встречаются.
– А как же… она кричала на тебя у клуба.
Он криво улыбается. Взгляд мрачнеет. В глазах непроглядная тьма.
– Она не моя девушка и никогда ею не была. Хотя, порой она фантазирует, что это не так, – говорит он, глядя сквозь меня, а не на меня.
– А почему ты здесь? – Невольно вырывается у меня вопрос.
– Ответ за ответ, – не сдаётся и улыбается.
Красивая у него улыбка.
Вздыхаю. Любопытство берёт верх, поэтому решаюсь раскрыть карты. Частично.
– У меня фобия. Когда ко мне кто-то прикасается, мне становится плохо, – признаюсь, пряча взгляд. Прячу руки, обнимая себя, и сжимаюсь то ли от холода, то ли от осознания того, что озвучила свою проблему вслух незнакомому человеку.
– А когда прикасаешься ты?
Смотрю на мужчину удивлённо. А какая разница, я или меня?
Ой, кажется, я поняла. Я же к нему подошла и всё было хорошо.
– Нет, дело не в этом. Я до этого немного выпила и, кажется, фобия отступила.
– Настолько отступила, что тебе стало плохо в клубе? – Хмыкает.
– Спиртное выветрилось, – веду плечом.
– Ты хочешь сказать, что если я сейчас к тебе прикоснусь, ты можешь потерять сознание? – Поднимает в удивлении брови. Не верит.
– Вполне возможно, – говорю тихо. Уже жалею, что рассказала ему. Никто не понимает. И не поймёт.
– Ева! – Слышу знакомый голос с порога больницы. Отчим. И он не в настроении.
– Извини, я должна идти, – говорю и тут же поднимаюсь, не желая злить Олега.
– Ещё встретимся, – звучит ответ хриплым, волнующим моё сознание голосом.
Олег стоит, скрестив руки на груди, и прожигает меня недовольным взглядом. Останавливаюсь в нескольких метрах от него. Кажется, даже воздух вокруг отчима ощутимо вибрирует злостью, так что я предпочитаю держаться на безопасном расстоянии.
– Какого хрена ты отказываешься лечиться? – Шипит. Вроде как пытается не шуметь, но всё равно получается слишком громко. – Мама вся в слезах прибежала ко мне, сказала, что ты её обидела.
Молчу. Я боюсь его, если честно. У меня возникает чёткое ощущение, что этот человек способен на настоящую жестокость.
– Значит так. Ты ложишься в больницу. Тихо, без шума и сопротивления. Через два-три месяца ты выходишь
