на друга.
– Жорж продал им все чертежи и схемы коммуникаций, до которых только смог добраться. Потому-то они и стреляют как на стрельбище. – Слова корнета вызвали удивительную реакцию. Подполковник вскочил с места, схватил графин, стоявший на столе, и швырнул его в стену. Тот разлетелся на тысячу осколков, будто немецкий снаряд.
– Успокойтесь, если уж вам угодно, то мечите графины в немцев. – Холодный тон коменданта протрезвил гусара, тот смущенно посмотрел на дело рук своих и снова сел на диван.
– Беда наша в том, что мы не умеем использовать полученную информацию. Немцы, скрупулезные до мозга костей, будут следовать плану, и укладывать снаряды туда, где на плане нарисованы окопы, фортификации, наши батареи. Они готовят штурм, это понятно. Так не изменить ли нам картину? Пусть крепость и бастионы никуда не деть. Но укрепления, опорные пункты и живую силу можно передвинуть. – Андрей водил по карте карандашом, делая едва заметные пометки.
– Я думал об этом. Другого варианта все равно нету. Сейчас вопрос в другом, как доставить в крепость новые орудия. Те, что есть в крепости сильно устарели, нам обещают две стопятидесятимиллиметровки Канне.
– Связи, я так понимаю нет, а дороги разрушены артиллерией? – Корнет внимательно смотрел на карту.
– Так и есть, пусть мы и не в окружении, но как доставить сюда орудия, я искренне не понимаю. – полковник стряхнул пепел и снова стал вглядываться в карту.
– Так же, как мы сделали это во время русско-японской. Сейчас ничего не спланировать, нужно просто тащить их сюда.
– Боже нет, снова этот кошмар, прошу не надо. – Подполковник обхватил свои плечи и сгорбился. Глаза его, невероятно широко открытые смотрели на Андрея.
– Возьми себя в руки!
Новый залп накрыл крепость. Пронзительно завизжал часовой у двери, посыпалась бетонная крошка с потолка. Все присутствующие в помещении замолчали, сложно было понять, стучит ли так громко сердце, или новые снаряды падают на головы защитникам крепости.
– Триста восемьдесят миллиметров, надвратная башня. – Комендант оторвался от карты, теперь стоял он ровно, будто к спине оглоблю привязали. Взрывы продолжали проверять стойкость защитников.
– Двести десять, малый плац. – Корнет стоял, скрестив руки за спиной.
– Триста восемьдесят, хозяйственная пристройка, свинарник, вроде бы. – Подполковник задумчиво посмотрел на друга. Так и играли они в эту ужасную игру, пока не умолк грохот снарядов. Визг часового стал утихать, видимо его тащили уже к доктору.
– Щедро стелют. Каждые четыре минуты залп. Так к концу недели тысяч двести пятьдесят снарядов на нас изведут.
– Столько и обещали. Ах, вам же не известно. Перед началом обстрела прибыл в крепость немецкий парламентер. Предлагал дать нам денег ровно столько, сколько уйдет на снаряды,
