сейчас она стояла перед подъездом, в котором жила мать второй жертвы, и жала на кнопки домофона. Дверь зажужжала: ее впустили без слов – Маша предупредила о своем визите.
Мать погибшей Тани Переверзиной, тоже Татьяна, женщина с испорченными перекисью водорода жидкими волосами, положила на стол, покрытый веселой клеенкой, стопку красиво оформленных альбомов. Есть люди, трепетно относящиеся к собственным изображениям и даже в наш век цифровых фотографий продолжающие с любовью составлять альбомы. У Маши не хватило духу при виде горестно опущенных уголков губ и припухших красных век остановить Татьяну-старшую, когда та начала демонстрацию с первого альбома: дочка в младенчестве.
– Вот, это Танечка, ей тут пара недель, мы только из роддома вернулись. Муж как раз фотоаппарат хороший купил, чтобы дочку снимать. У нас, знаете, в семье всех девочек по традиции Танечками называли, ну, муж был не против – говорил, чего уж, и к имени привык, и проще звать будет, и… Вторую жену у него тоже Таней зовут, представляете? Очень хорошая женщина, – вдруг всхлипнула она. – Господи, что ей дома-то не сиделось? Я ж ее и обстирывала, и гладила, и кормила – только учись, работай! Нет, подавай ей независимость! Отцу хотела показать, что взрослая! Ну, вот и показала… – Женщина отвернулась к окну, Маша виновато опустила глаза в альбом, где смеялась, каталась на детском велосипеде с боковыми колесиками, дула на пирог девочка, которую десятью годами позже обнаружат в дешевой снятой квартире с бесценным рисунком Энгра на груди.
– Простите, – сказала она тихо, – а у вас есть недавние Танины фото?
– Конечно, – выдохнула, пытаясь держать себя в руках, Татьяна-мать. – Вот.
И она раскрыла перед Машей уже совсем современный альбом с приторными котятами на обложке:
– Тут Танечка на пикнике у нас на даче. – Пальцы с остатками лака поглаживали глянцевую поверхность. – А тут – со своим молодым человеком на выпускном в колледже. Отличный был парень, зачем она его бросила? – Женщина всхлипнула, перевернула страницу, и из альбома вдруг выпала фотография. Маша быстро наклонилась, чтобы подобрать ее под столом, и – замерла.
Таня стояла в профиль в кругу переполненных радостным возбуждением подруг. Рядом на столе возвышался огромный торт с надписью «… кондитеры – пусть ваша жизнь будет…» Маша не сомневалась, что жизнь кондитеров должна быть сладкой. Профессия Тани тоже объясняла, почему на снимках, изображающих ее и подружек по колледжу, нет ни одной худышки.
– Это ведь Таня? – показала она на профиль.
Татьяна-мать взяла у нее из рук фотографию, вгляделась:
– Ой, а эту-то я не вклеила – тут лица почти не видно, неудачная получилась.
Она хотела вложить фото обратно в альбом, но Маша выхватила карточку:
– Вы позволите, я возьму ее с собой? Я вам потом верну.
– Конечно, можете любую взять… – Мать любовно перевернула еще одну страницу. – Вот, пожалуйста, тут
