двигаюсь к нему, сажусь напротив, на первом ряду. Положив руки на колени, в долгом невыносимом беспокойстве, я, вооружившись храбростью, избегая его несносного взгляда, спрашиваю:
– Вы хотели поговорить со мной?
Он присаживается за письменный стол, располагающийся от меня в двух метрах, и, потирая щетину, мрачно выдавливает:
– Верно.
Лицо «ходячей премудрости» полно возмущений.
– Что-то не так? – осторожно продолжаю я.
– Есть одна проблема. Нужно её выяснить, – грубовато выпаливает Максимилиан, всматриваясь в другую сторону задумчивым взглядом.
Напрягает непонятность. Можно было сразу сказать мне, что за проблема, а не говорить поверхностно, включая мои нервы?
– Я слушаю Вас, – подначиваю я его к разговору.
– Да, секунду, – с превеликой серьезностью оживает он, кивая самому себе. Да что же там творится в его маленькой круглой мордашке? – Я только найду один документ, чтобы уточнить инициалы одного человека.
– Конечно.
Мои ладони становятся влажными и холодными. Что же он мне скажет? Снова про то, что у меня вылетело из памяти сказать ему о своей новой почте, нарушив незыблемые правила «дворца»?
Максимилиан является ответственным, влиятельным лицом в агентстве, он никогда не допускает произвола. В его компетенции выгнать любую из моделей, если ее действия будут противоречить интересам агентства. Так он заявит, что моя карьера модели потерпела крушение?
– Милана, – смотря на какую-то бумажку, начинает он. Я сосредотачиваюсь, выпрямляя спину. – В каких отношениях Вы состоите с Джексоном Моррисом? – Он пронзает меня изысканно-зловещим тоном.
Горло стискивает невидимая рука. Я давлюсь слюной, отчего у меня начинается сильный приступ кашля, услышав его неожиданный вопрос. Ледяной рукой прикрываю рот, стараясь откашляться. Сглотнув несколько раз, я пытаюсь прийти в себя.
Что, что он спросил? Мой мозг трансформировался и везде слышит только одно имя «Джексон»?
– Может воды? – доносится из уст Максимилиана. – Что с Вами? – Как будто ему интересно, что со мной.
– Д-а, – еле выговариваю я, нервно потирая аккуратно уголки глаз, из которых проявляются слезы.
Сделав глоток, я обдумываю, как повторно переспросить. Я уверена, что мне послышалось то, что на самом деле не было сообщено руководителем.
– Не очень понимаю Ваш вопрос, – вскидываю одну бровь, чувствуя, как призрачная тень надевает на меня некий трагический покров.
– Не понимаете? – ухмыляется Максимилиан издевающимся тоном. – А что вы тогда скажете на это?
Максимилиан предоставляет моему вниманию ту самую газету, на которой запечатлены наши лица с Джексоном. Тяжело выдохнув, я поднимаю на него ошарашенные глаза. Его физиономия становится воплощением сдерживаемого свирепства, кровожадности и запальчивости.
– Э…
