Алисии, мама и папа внизу. И еще я чувствовал, что если ей и хочется секса, то не стоит ей заниматься этим с парнем, которого она в первый раз увидела. Значит, не надо делать этого со мной.
Не о чем было беспокоиться. Мы вошли к ней в комнату, и тут она вспомнила, что не досмотрела фильм «Сорокалетний девственник», так вот мы и досматривали его вместе. Я сидел в старом кресле, которое было у нее в комнате, а она – на полу между моих ног. А потом, чуть погодя, она прислонилась спиной к моим коленям и прижалась к ним. Это я запомнил. Я воспринял это как послание. А потом, когда фильм кончился, мы спустились вниз. И тут как раз мама стала искать меня, мы пошли домой.
Но когда мы уже направились к выходу, Алисия босиком побежала за мной и дала мне эту черно-белую открытку с изображением целующейся пары. Я взглянул на открытку, но отчего-то не понял зашифрованного послания, поэтому она закатила глаза и шепнула:
– Переверни.
Я перевернул, а на обороте было написано: «До завтра, в кино».
– Ага, – сказал я, – хорошо.
А когда Алисия отошла, мама подняла бровь так высоко, как только она одна умела, и спросила:
– Так вы завтра в кино идете?
– Да, – ответил я. – Похоже на то.
И тут мама рассмеялась и спросила:
– Права я была?
И я ответил:
– Ты была права.
3
Тони Хоук потерял невинность в шестнадцать лет. Он тогда участвовал в соревновании, которое называется «Царь горы», в местечке под названием Трэшмор, в Вирджинии-Бич. Он пишет в своей книге, что нарушил условия, превысив время в полтора раза. Надо было проехать за сорок пять секунд, а он опоздал на двадцать две с половиной секунды. «Я был счастлив, – сказал он мне. – Никогда не забуду этих трюков, которые я тогда выделывал».
На следующий день было воскресенье, и я приехал в Грайнд-Сити с Кролем. Точнее, я встретил Кроля на автобусной остановке, так что дальше мы ехали вместе. Кроль может проделывать трюки, которые я не умею, – он уже целую вечность умеет делать гейтвист, так что он прав, завысив себе планку: научиться делать мактвист. Так называется вращение на пятьсот сорок градусов.
Когда я пытаюсь объяснить трюки маме, ее всегда сбивают с толку эти цифры.
– Пятьсот сорок градусов? – спрашивает она, когда я толкую про мактвист. – Откуда вы знаете, что повернулись именно на пятьсот сорок градусов?
И мы теряем время, высчитывая градусы. Но пятьсот сорок – это триста шестьдесят полюс сто восемьдесят – другими словами, сделать вращение и потом полувращение. Мама выглядит несколько разочарованной, когда я ей это объясняю. Думаю, она надеется, что скейтинг превратит меня в какого-то математического гения и что я буду считать в голове, когда другие парни пользуются компьютером. ТХ, кстати, делал девятьсот градусов. Может быть, если я объясню вам, что это
