имелся в избытке. Я села на лавку и натянула коньки на ноги. Ради эксперимента попыталась встать на ноги, но тут же плюхнулась обратно.
Не знала, какое это мучение – завязывать шнурки! Я пыхтела уже минут пять, когда заметила, что кто-то стоит рядом и наблюдает за моими усилиями. Санжар. Я выпрямилась на сиденье, кинув на него холодный взгляд.
– Что? У тебя подоспела очередная порция оскорблений?
Он молчал, и я перестала обращать на него внимание, вернувшись к своим шнуркам.
– Эля, – услышала я над своей головой.
Он больше ничего не сказал, и когда я подняла голову, мы встретились с ним взглядом. Он качнул головой с виноватым видом. Наконец, он сделал глубокий вдох, и я услышала это:
– Прости меня, – он снова покачал головой, – я не знаю… как так вышло, но я вовсе не намеревался…
Он снова замолчал, и мы целую минуту молча смотрели друг на друга, пока я пыталась придумать, что на это ответить. Мне тоже пришлось сделать тяжелый вдох.
– Ничего. Все нормально. Я б-б-больше не хочу говорить об этом. А теперь можно я закончу со своими коньками. – у меня не хватило сил добавить «пожалуйста».
Он также молча смотрел на меня пытливым взглядом, но я не собиралась заботиться о том, удовлетворяет ли мой ответ его внезапно проснувшееся чувство вины.
Практически все уже покинули раздевалку, а я все еще возилась со шнурками. Мне надо было попросить кого-то помочь, кто знаком с этой шнуровкой, но я слишком долго витала мыслями в другом месте. Наконец, кое-как справившись со шнурками, я неловко выпрямилась, и мне пришлось опереться на стену, чтобы не упасть.
– Эй, ты как?
Радом со мной очутилась Асем, которая поддержала меня за локти, пока я пыталась встать на ноги. Она сама держалась довольно уверенно, балансируя на тонких ребрах коньков, и я попыталась разглядеть ее ноги, отчего снова упала на скамейку.
– Нет, так дело не пойдет, – Асем схватила стул и села передо мной, – давай сюда свою ногу.
– Что?
– Если плохо зашнуруешь, есть угроза сломать ноги, – произнесла она, распутывая мою слабую шнуровку.
Я глазам своим не верила. Чистюля Асем, которая если отдаст тебе свою пилочку, то больше никогда не возьмет ее обратно в руки, и которая комментирует все мои движения, словно я выступаю на сцене, сама завязывает мне шнурки. Диана ни за что мне не поверит.
– Что ты так смотришь на меня, – усмехнулась она, – я пять лет занималась фигурным катанием. Самая лучшая шнуровка – это когда шнурует кто-то другой.
– Спасибо тебе большое, – теперь я чувствовала такую благодарность, что у меня увлажнились глаза.
Вот вечно так со мной, стоит кому-то проявить заботу, как я готова расцеловать человека.
– Не обращай внимания на Санжара, – вдруг сказала она, – мальчики всегда ведут себя, как придурки, рядом с теми, кто им нравится.
У
