ещё некоторое время и Мартов вдруг увидел, что перед соседним креслом уже висит трёхмерный зеленоватый экран, но заметно отличающийся от голоэкрана лейтера.
Первый сенсор слева, – донёсся голос Эрт Кройта. – Органы управления – второй сенсор справа.
Мартов вдруг почувствовал будто летательный аппарат попал в лоно морских волн, так как начал покачиваться.
– Опоры – третий сенсор справа, – прокомментировал своё очередное действие сармат.
Мартов подался вперёд и увидев в бледном свете сенсоры под экраном перед своим креслом, ткнул пальцем в первый сенсор слева и тут же откинулся на спинку кресла от вспыхнувшего перед собой трёхмерного экрана зеленоватого цвета в котором ничего не отображалось. Он перевёл взгляд на плоский экран – тот продолжал работать и на нём по-прежнему отображался зал, в котором сейчас висел лаггер. Вдруг зал на экране пришёл в движение. Мартов закрутил головой, пытаясь через стекло кокпита увидеть, что происходит вокруг лаггера, но стекло по-прежнему было тёмным и что-либо увидеть через него было невозможно.
– Ты умеешь управлять летательным аппаратом? – удивлённым голосом произнёс он.
– Более ста пятидесяти лет назад я закончил Космическую Академию Объединённой Федерации и пятьдесят лет провёл в пространстве, – будто с усмешкой в голосе произнёс Эрт Кройт.
– Коммандер ничего не рассказывал о тебе.
– Он ещё молод. Когда он родился, я уже покинул кресло пилота и занимался анализом развития галактических рас.
– Потому тебя и прислала Федерация на Таксану?
– Потому.
– Сколько же тебе лет? – поинтересовался Мартов.
– Стандартных чуть более двухсот, своих менее двухсот.
– Мне уже восемьдесят пять земных или девяносто пять стандартных, – Мартов шумно вздохнул. – Уже более пятидесяти лет в космическом флоте. Земляне не живут так долго, как вы, всего лишь сто шестьдесят-сто восемьдесят земных лет. Но уже многие из нас доживают и до двухсот. Каждые пятьдесят лет нужно проходить омоложение. Хотя, правильнее – проходить через очистку сосудов и вывод шлаков. Процедура не слишком приятная, но приходится терпеть. Мне скоро предстоит вторая очистка. Больше трёх делать нельзя – сосуды истончаются и могут начать лопаться. Сейчас разрабатываются другие методы по омоложению. Возможно тогда всем землянам и удастся перейти за двухсотлетний рубеж жизни.
– Странная у вас жизнь. В двести лет у сармата наступает расцвет его жизни, – Эрт Кройт негромко хмыкнул. – Вы не пробовали заменять свои органы на искусственные? Возможно это продлило бы вашу жизнь.
– Мы заменяем. К концу жизни у некоторых землян до двух третей органов искусственные. Но весь организм заменить ещё не получается. Клонирование на Земле запрещено. А сколько лет вы живёте?
– Четыреста и даже больше.
– Весты живут до восьмисот своих лет.
