армии.
«Вперед! Вперед!..»
Долг солдата и спортивный азарт подхлестывают друг друга, придавая особую напряженность скачке, которая с ходу приняла бешеный характер.
«Вперед!.. Вперед! Охота за человеком!»
Взвод улан то смыкался, то растягивался, в зависимости от темперамента всадников и горячности их коней.
Впереди молодой уланский лейтенант на великолепном породистом скакуне. С каждым его скачком офицер все больше удалялся от взвода и приближался к беглецам, которые опередили погоню не более чем на шестьсот метров.
Бедные мальчики мчались во весь опор на пони, неказистых с виду, но смелых и умных животных, честно исполнявших свой долг.
Вот оба отряда вступили в полосу высоких трав. Здесь пони приобрели некоторые преимущества: они перешли на своеобразный аллюр, при котором их передние ноги идут рысью, а задние галопом, что дает им возможность, почти не снижая скорости и не путаясь, пробираться среди высоких трав. На голой равнине их настигли бы за каких-нибудь десять минут, в прериях же удавалось сохранять расстояние, отделявшее их от преследователей.
«Вперед!.. Вперед! Охота за человеком!»
Только уланский лейтенант да еще трое всадников постепенно нагоняли беглецов.
Пони молодого француза, которого англичане прозвали капитаном Сорви-голова, не обнаруживал еще ни малейших признаков усталости. Но удила пони, на котором скакали Фанфан и юный Поль, уже были покрыты обильной пеной; он явно начал уставать.
– Фанфан! – крикнул Сорви-голова. – Ты не на деревянном коньке карусели, а в седле! Отдай поводья, положись на коня.
– Ладно, хозяин! – ответил Фанфан. – Придется тебе, Коко, думать за нас обоих, – ласково потрепал он по шее пони. – Впрочем, это не так уж трудно для тебя.
Сорви-голова между тем обернулся. Обеспокоенный приближением англичан, он отстегнул мушкетон.
– Внимание!.. – вполголоса обратился он к своим спутникам.
Затем раздался его свист, услышав который, оба пони мгновенно остановились и замерли на месте.
Проворно соскочив с пони, Сорви-голова пристроил на седле ствол своего мушкетона и, наведя его на уланского офицера, осторожно спустил курок. Раздался сухой выстрел. Несколько мгновений Сорви-голова стоял не шелохнувшись, с широко раскрытыми глазами, словно желая проследить полет пули.
Офицер, сраженный на всем скаку, выпустил поводья и, взмахнув руками, опрокинулся на круп коня. Лошадь шарахнулась в сторону, офицер, мертвый или тяжело раненный, свалился наземь, а обезумевший от испуга конь, подстегиваемый бьющимися о бока стременами, понесся куда глаза глядят.
– Благодарю вас, Сорви-голова! Может быть, это один из тех, кто убил моего отца! – воскликнул Поль Поттер.
Послышался второй выстрел.
То Фанфан, увидев, что Сорви-голова стреляет, решил последовать его примеру, без малейшего, впрочем, успеха.
– Эх! Чистый проигрыш, – проворчал
