проводите этого молодого человека в отдел кадров. – Кравчук указал нам на дверь. – Вы можете быть свободны.
Пройдя несколько формальных процедур вроде диспансеризации и психологического тестирования, я был произведен в лейтенанты тогда еще советской милиции. Кравчук сделал меня своей правой рукой. Я выполнял все его мелкие поручения. Мы хорошо сработались. Он честный человек. И ценит то же самое в других людях.
Уже через две недели с момента моей присяги случился всем вам известный Августовский путч. Народ был на стороне Ельцина. Народная милиция тоже была на стороне Ельцина. Я занимался тем, что проверял, как рядовые стражи порядка выполняют свою работу по защите населения в период волнений. Если бы мы только знали, к чему этот вечно пьяный ублюдок приведет нашу страну. Если бы мне было известно, что представляет собой это подобие человека, то я бы самолично прикончил его и всю его шайку. Хотя, если быть честным, коммунист Янаев, председатель ГКЧП, со своими трясущимися руками тоже не самый хороший вариант в качестве руководителя страны. Возможно, если бы армия встала на сторону путчистов, на сторону ГКЧП, то сейчас была бы гражданская война. В эти годы мало кто хотел жить при коммунистах.
Весь девяносто второй год царила неразбериха. Многие не понимали, что Союз распался. Я сам был в шоке от происходящего.
Тем временем моя служба в МВД шла хорошо. Уже к девяносто третьему году я был повышен до звания старшего лейтенанта. Обстановка в стране оставалась напряженной. Было двоевластие. Президент Ельцин действовал по-своему, а Верховный совет (парламент) по-своему. Законодательство позволяло. Конституция была советской. Она не предполагала капиталистического уклада в обществе.
Когда в конце сентября девяносто третьего в Москве начались беспорядки в связи с указом Ельцина о роспуске Верховного совета, Кравчук, который недавно возглавил милицию города, вызвал меня к себе.
– Эдвард, скоро город заполыхает огнем. Возможно, тебе тоже придется отправиться в это пекло. – Кравчук с досадой посмотрел на портрет Ельцина, который висел в его кабинете. – Борис Николаевич, что же вы делаете?
– Анатолий Иванович, может быть, милиции перейти на сторону Руцкого, вице-президента, и Хасбулатова, председателя Верховного совета? – наивно спросил я. Я искренне верил, что эти двое были нормальными политиками. Позднее выяснилось, что Хасбулатов – это просто недалекий мужик, а Александр Руцкой – мразь похлеще Ельцина. Он стал губернатором Курской области два года назад, в девяносто шестом, и вместо внятной социальной политики и помощи многочисленным малоимущим он строит какую-то арку, которую в народе прозвали «Сашкиной калиткой». Пилит и без того хиленький бюджет региона. Страшно представить, что было бы, если бы он оказался президентом.
– Пойми, сынок, Ельцин – это меньшее из двух зол, – ответил Кравчук. – Посмотри, что за нечисть защищает Верховный совет. Баркашов и его «Русское национальное единство»: у них флаг со свастикой. Они фашисты! Или Макашов с Ачаловым – тоже мне, бравые вояки. Хех, паркетные генералы. Они ведь
