закон и порядок – это не пустые звуки, – твердо ответил Эдвард. Ему не нравилось, что Владимир пренебрежительно к нему относился.
– Ну, как знаешь. У любого генерала в заместителях есть полковник. Я не знаю человека надежнее, чем ты. Смешно, что ты до сих пор веришь, что мы здесь с тобой не ради денег. Просто у каждого из нас свои потребности. Если ты увеличишь свои запросы, ты не будешь больше мальчиком на побегушках, благо мальчик ты уже большой. Тридцать годиков вот-вот стукнет, – со злой иронией в голосе произнес Владимир.
Радищев был очень едким человеком. Единственное, что он ценил в людях, это деньги и звезды на погонах. И первого, и второго у Эдварда было меньше, чем у него, поэтому Володя относился к нему как к человеку второго сорта.
– Я сам знаю, как мне жить. Я не могу понять, как ты спишь по ночам, совершая такие поступки. Чистая совесть для меня дороже денег, – ответил Эдвард. Володя был одним из самых опасных людей как на Петровке, так и во всей Москве. Возглавляемый им ОБЭПиПК по большому счету представлял собой преступную группировку, которая отличалась от других лишь тем, что у её членов были удостоверения сотрудников МВД.
– Сплю я совершенно спокойно. По документам я чист, значит, волноваться не о чем. Прекрати говорить глупости. Чистая совесть?! Ты не живешь на заплату. И не жил. Ты знал, куда идешь, – Владимир не относился всерьёз к присяге на верность народу и закону.
– Своими действиями я не ломаю чужие судьбы, – Эдвард до последнего пытался поддерживать баланс своей кармы положительным.
– Ой, судьбы он не ломает. Ну, конечно. Ладно, герой, бывай. Я бы обиделся на твои замечания, но на дураков не обижаются, – детская наивность Эдварда вызывала смех у полковника Радищева.
Владимир скептически относился к Эдварду и не считал его мнение хоть сколько-нибудь значимым.
Итак, поднявшись по лестнице на последний этаж, в без десяти семь Эдвард постучался в кабинет Кравчука, который не любил опоздания.
– Войдите, – послышался грозный голос.
– Здравствуйте, Анатолий Иванович, – сказал Эдвард, войдя в кабинет.
Кравчук производил впечатление типичного крупного начальника. Строгий костюм, громкий властный голос, чуточка лишнего веса для солидности, лысина и, само собой, пышные усы. Куда же без них?
Кабинет Кравчука, кстати, был выполнен в лучших традициях советского дизайна. Высокий потолок, тяжелая и громоздкая мебель, деревянные стены, которые украшали портреты Президента РФ Ельцина Бориса Николаевича и Председателя ВЧК при СНК РСФСР Феликса Эдмундовича Дзержинского. Изображение последнего он не хотел снимать со стены из принципа. Кравчуку нравилось провоцировать в людях чувство ностальгии по СССР.
– А, Эдвард, это ты. Привет, садись, для тебя есть одно важное поручение, – вальяжно произнес Кравчук.
– Какое? – спросил Эдвард.
– Помнишь «Интернациональный
