гусеницами на завалившиеся ангарные ворота, Дабл отпустил гашетку. Огромный, разогнанный до «метеоритных» скоростей сгусток плазмы с примесью иридиевой пыли модуля «двойной урон», стабилизирующей и одновременно усиливающей заряд, полным объёмом въехал вражескому танку в ведущее колесо гусеничного хода за какие-то доли секунды до его собственного выстрела. Удар развернул корпус «Диктатора» на десяток-другой градусов, и выпущенный снаряд рельсотрона ушёл куда-то в стену цеха, оставив там аккуратную дырочку соответствующего калибра. Но это был далеко не единственный неприятный сюрприз для офигевшего противника.
Попытавшись убраться с линии огня, танкист вдруг заметил, что его «Диктатор», повернувшись практически на месте, упёрся в край пролёта. Сдав обратно, он лишь ухудшил ситуацию и, так же провернувшись вокруг вертикальной оси, вылетел на открытое пространство внутри цеха. Диагностика не смогла определить критическое повреждение ведущего колеса, потому как на нём не было ни одного датчика, а следовательно, не сработал и автоматический модуль «белого флага».
Об этом недостатке стандартного «Диктатора» Лукас узнал ещё на войне, а потому целился именно так, чтобы полностью сжечь центр самого колеса и выплавить часть его вала, не повредив при этом гусеницы, оснащённые хоть и примитивными, но всё же датчиками повреждений. В этом и заключалась коварная уловка. Номинально танк считался дееспособным, но фактически представлял собой не более чем углеритовый баклажан на постатомной грядке.
Сразу же после выстрела Дабл поднял на дыбы свой танк и, вылетев из-под завала, скрылся в темноте цеха. И пока противник наворачивал круги, пытаясь сообразить, что не так, корпус Хорнета плавно высунулся из-за ближней платформы, а готовый к стрельбе «Шафт» тихонечко засвистел на той частоте, от которой у любого игрока Красных Траков по спине начинали гарцевать муравьеды.
«Диктатор» замер. Его наружные сенсоры зафиксировали работу плазменного накопителя. Осознав всю безысходность ситуации, танкист не стал дожидаться, когда плазма, набрав усиленный заряд, ударит в корпус и, пробив броню, покроет его тело хрустящей поджаристой корочкой. Стиснув зубы в бессильной злобе, он стукнул по жёлтому грибку сигнального модуля. Тут же из-под корпуса танка повалил позорный оранжевый дым капитуляции. По всем игровым законам, враг уже не мог по нему стрелять, по крайней мере не должен был…
Лукас же самодовольно улыбнулся и выпустил заряд так, чтобы тот прошёл мимо, но впритирку с корпусом Диктатора, тем самым сильно подпортив свежесть штанов новенькой «кольчуги» недоброжелателя. Униженный три раза (проиграл, сдался, обделался) и таким изощрённым образом, противник забился в припадке бешенства в своём эргокресле. Но Лукас не стал упиваться победой и кидать какие-то оскорбительные фразы в эфир общего канала связи. Сейчас нужно было шуршать гусеницами отсюда, и чем быстрее, тем лучше. Судя по трансляции боя, в дальнем конце полигона два «Хорнето-Рели»
