воспоминания. Из камеры участка шерифа Доджсона я сбегал трижды. Первый раз просто вынул оконный прут, наивно вмазанный в мягкую известь стены, нашёл свою лошадь, привязанную здесь же, у коновязи, и «сделал ноги» без особой спешки. Потом прутья поменяли на длинные железные палки, проходящие через окно и всю стену снизу доверху. Но мне и в голову не пришло пытаться выбраться тем же путём, это ведь неинтересно!
Второй раз я снял дверь с петель, просто поддев её снизу носком сапога. Не верите? Здесь нет никакого чуда, и я не цирковой силач. Просто в наших краях маловато древесины, вот и дверь в камеру при участке шерифа сделали хлипенькую, собранную из старых досок от поломанных фургонов. Годится для честных граждан, перебравших в салуне. Такие не будут ломать общественную собственность, в которую вложены их же собственные денежки. А вот я, другое дело! Мне эту дверь не жалко, а торчать в камере недосуг.
Когда попал туда в третий раз, ахнул! Они заменили не только дверь, но и всю стену на крепкую решётку. Теперь я день и ночь был на виду у всех, кто войдёт в офис шерифа. Ну, не безобразие ли? А если я в этот момент занят отправлением естественных потребностей? А если этим посетителем будет дама? Но этого мало – теперь в офисе день и ночь дежурил кто-нибудь из помощников шерифа Доджсона. Их у него было тогда аж четыре, так что я не страдал от одиночества. Что ж, то, что было задумано, как непреодолимое препятствие, помогло мне уйти, да ещё и с блеском!
Я знал, что в ночную смену со мной останется Грегги – долговязый белобрысый парень, примерно моих лет. Мы знали друг друга с детства, и не то чтобы дружили, но состояли в приятельских отношениях. Грегги был раза в два меня крупнее и сильнее, и при этом умён – редкое сочетание. А ещё, честен, как сам шериф, ну, это беда! Но был у него один серьёзный недостаток – крайняя смешливость. Улыбка вообще никогда не покидала его физиономию. Как-то в юности бык распорол ему бок, так что рёбра выглянули наружу, но он и тогда улыбался и отшучивался, хоть и орал от боли благим матом.
Короче, мне совсем несложно было его разговорить, и вскоре я уже вовсю рассказывал ему анекдоты. Грегги дохохотался до того, что ему стоило мизинчик показать, чтобы заставить согнуться пополам от хохота! Тогда я добавил сальностей про девчонок из салуна, и парня совсем скрутило. В какой-то момент он потерял контроль над собой, и чтобы не упасть схватился за решётку моей камеры. Тогда я просто протянул руку и вытащил из кобуры его «ремингтон». Да, да – этот самый, так что он у меня ещё и память о приятеле.
Хохотучее настроение его и тут не сразу отпустило, но всё же у Грегги хватило ума сообразить, что я не шучу. Дело в том, что сам-то мой тюремщик был «девственником» по части стрельбы по живой мишени, хоть и лихо сбивал выстрелами консервные банки с забора. А вот на мне было уже два жмурика, погибших от меткой пули. Только не подумайте, что я хвастаю жертвами невинно убиенными во время ограблений! Там, как раз я никого не убил, и надеюсь, что не придётся. Оба моих противника были известными негодяями, и оба получили
