растягиваясь на вкусно пахнущей лавандой простыне. И засыпая, повторяла без конца: «Милостивые Божички, пусть все будет хорошо, пусть никто не узнает как можно дольше, пусть…»
***
Утром в столовой было гораздо больше народу. Если бы не Фани, которую пришлось ждать почти час, я бы позавтракала раньше, столовая открывалась в семь. Но девушка слезно умоляла ее подождать, и я сидела на стуле, в точно такой же комнате, как у меня, и весело наблюдала, как она прихорашивается перед зеркалом.
– В школе обязывают носить только форму, зато драгоценностей можно навешать сколько угодно, – хихикала она, натягивая на палец очередное кольцо. Уши, шея, запястья и волосы уже переливались и сверкали самоцветами.
Я опять набрала полный поднос еды: кашу, блинчики, блюдце с медом, травяной чай и два воздушных пирожных, Фани ограничилась чаем с малюсенькой булочкой.
– Я ужасно быстро толстею, – вздохнула девушка, жадно рассматривая мой поднос, – стоит только понюхать пирожное, тут же прибавляется лишний килограмм. Вот выйду замуж и перестану себя ограничивать.
Представляю, как удивится ее будущий муж, однажды обнаружив в доме пышку вместо стройной симпатичной девушки. Хмыкнула и решила, что это не мое дело. Принялась за еду, наслаждаясь каждым кусочком. Не скажу, что в доме Марты мы голодали, но пирожных со взбитыми сливками или каши с волосскими орешками у нас, конечно, не было.
Фани отщипывала по крошке от булочки, вертела головой, высматривая потенциальных кавалеров. И было из чего – народу в столовой с каждой минутой прибавлялось. Большая часть столов уже были заняты. И да – девушек было гораздо меньше парней.
– Вон-вон, смотри, как тебе? – периодически шептала Фани, я бросала взгляд в сторону, куда она указывала, одобрительно кивала или насмешливо фыркала, когда уж попадался совсем никудышный экземпляр. Мне было не интересно, гораздо больше интересовал завтрак.
В очередной раз подняв голову я вдруг встретилась глазами с пристально смотревшим на меня парнем, сидевшим за два прохода от нас, у окна. Мимо воли я залюбовалась – парень был поразительно красив. Благородная голубая кровь проявлялась во всем – тонких чертах лица, словно вырезанных талантливым скульптором, волевом подбородке с ямочкой, ироничном изгибе губ, ярко-синих выразительных глазах, самоуверенно взирающих на нас, простых смертных, широких плечах, гордой посадке головы. Темно-синяя форма школы ему несказанно шла, особенно в комплекте с белокурыми волосами. Он сидел за четырехместным столиком вместе с еще одним парнем и двумя девушками.
– Куда ты смотришь? – поинтересовалась Фани, оглядываясь. Я, очнувшись, испуганно опустила голову и принялась ковырять пирожное. – Ну ты даешь, детка! Эти женихи точно не про нас!
Я смущенно кашлянула и перевела глаза на Фани, изо всех сил стараясь смотреть прямо, все еще чувствуя щекой пристальный взгляд.
– Почему? Ты их знаешь? – небрежно поинтересовалась, пряча заинтересованность.
– Кто
