Сам он рассказал о своей жизни, смерти матери и попытке продать дом. Это место его больше не держало и не притягивало, он был готов уехать отсюда подальше, предварительно предав огню все семейные фото.
– Кстати, о фото! – Встрепенулся Брендон. – Грегори, идем со мной, нужна будет помощь.
Мужчина, преследуемый шагами визитера, покатил коляску к лестнице, под которой скрывалась от посторонних глаз кладовка. Там, под кучей разного хлама, он разглядел две коробки, которые и попросил отрыть своего нового знакомого. Из первой он достал два толстых альбома с фотографиями, а вторую попросил поставить на поручни кресла. Сунув нос в пыльные бумажные глубины, он достал папку из небеленого картона, на которой размашистым почерком матери значилось: «Элизабет Харви, 1988 год».
С этой ношей мужчины вернулись в кухню.
– Это тебе, – протянул Брендон папку воспитаннице приюта. – Личное дело. Мать берегла их так, словно ждала контроля со стороны органов опеки в любую минуту, жутко боялась, что ее лишат финансирования.
Девушка несмело раскрыла папку и тут же закрыла ее вновь, растерянно кивнув, явно не готовая к изучению досье.
За просмотром фотографий Бэт оживилась. Она хихикала, разглядывая общих знакомых, попавших в кадр, и вспоминала истории о них, звучащие странно под соусом ее сверхчувствительного восприятия. Кто бы мог подумать, что под внешним равнодушием и отрешенностью девочки скрывалась такая гора боли и невыносимая потребность в защите! Брендон слушал рассказы с восхищением и сочувствием, чего раньше не испытывал никогда в жизни, и время от времени поглядывал на супруга гостьи, вероятно, удовлетворившего ее нужду. Горькая тягость потери, охватившая инвалида в момент сообщения о замужестве красавицы, улеглась, и теперь он чувствовал к Бэтти братские чувства, теплые, лишенные каких-либо интимных подтонов. Поэтому, когда девушка зависла любовным взглядом на одной из карточек, Брендон великодушно позволил ей забрать любые, какие захочется, все равно он не собирался их хранить долго.
– Жаль, что дети такие жестокие и глупые, – проговорил он задумчиво. – Иногда одного честного разговора достаточно, чтобы перестать воевать.
– Миссис Кирби не позволила бы нам дружить, – мотнула головой собеседница. – Она ненавидела меня всем сердцем.
– Она боялась тебя, ты была очень странной в своем спокойствии. К тому же о твоем отце не было точной информации, и мать не могла быть уверенна, что ты – ее собственность. Вечно ждала подвоха, и получала его, чему же удивляться.
Неожиданно раздался стук в дверь. Сидящие за столом переглянулись. Брендон зыркнул на часы и глубоко вздохнул.
– Агент по недвижимости, – сообщил он понуро. – Через полчаса осмотр дома.
– Да, и нам пора, – поднялся со стула Грегори.
Всей командой они и двинулись к двери, за которой, как и ожидал хозяин дома, обнаружился Ленни Финч, сухой поджарый тип, вечно журящий его
