style="font-size:15px;"> Быстрыми шагами я подбежала к нашему месту у окна и плюхнулась на скамейку напротив него. Она опасно скрипнула, но мне было все равно.
– Привет, пап.
– Может, в следующий раз разбежишься еще сильнее? – откликнулся он.
– Ну, только если ты покроешь ущерб, – заявила я и размотала шарф.
Он раскатисто рассмеялся и перегнулся ко мне через стол, после того как я разделась.
– Как дела, Воробушек?
– Очень хорошо. Сдала эссе на этой неделе и поработала моделью для своей соседки по комнате.
Папа так стукнул кулаком по столу, что зашатался керамический горшок с искусственным цветком.
– Не может быть! Как это случилось?
К нам подошла официантка, чтобы принять заказ, и только после этого я рассказала, как мы с Сойер сблизились. И при этом не упустила ни единой детали, включая то, как меня заперли в ванной в общежитии братства.
– Если этот пацан попадется мне на глаза, я ему устрою. – Папины кустистые брови низко сошлись над переносицей, из-за чего между ними почти не осталось места и почти казалось, что у него монобровь.
– С удовольствием бы на это посмотрела, – отозвалась я, помешивая свой чай со льдом.
– Зато теперь вы лучше ладите, а значит, эта ситуация принесла и что-то хорошее.
– Ну, такими уж подружками мы тоже не стали, – пробурчала я и вспомнила вчерашний день. С тех пор Сойер не обменялась со мной ни словом.
– Это придет, Воробушек. Судя по тому, что ты раньше мне о ней рассказывала, она производит впечатление очень закрытого человека. Некоторым людям требуется больше времени, чтобы подпустить к себе других.
Я убрала челку со лба и грустно взглянула на отца.
– На этот раз я облажалась, пап.
– Каким образом? – спросил он и оперся локтями о грубый стол.
– Она выяснила, что я публикую книги. А я ведь… хотела сохранить это в тайне.
– Когда-нибудь все твои друзья так или иначе об этом узнают, Доуни. Самое позднее, когда ты ворвешься в списки бестселлеров.
Я улыбнулась. Папа был в курсе, что я писала истории, пускай я и сказала ему, что он ни в коем случае и ни при каких обстоятельствах не должен их читать. Тогда он спросил почему. Я молча показала ему обложку «Приручи меня» с обнаженным мужчиной, который прикрывал свое достоинство шляпой.
Папа больше не задавал вопросов.
– Знаю. Но до тех пор я просто наслаждаюсь жизнью абсолютно нормальной студентки, которую не травят из-за необычного хобби. То, что Сойер теперь все известно, выбило меня из колеи, и я паршиво отреагировала.
– Извинись перед ней, – просто ответил папа.
– Извинюсь, когда она снова начнет со мной разговаривать и перестанет прятаться за своим ноутбуком.
Отец одобрительно
