в легкой усмешке.
– Ладно. – Кайден разворачивается ко мне лицом и опять скрещивает ноги. – У меня есть еще вопрос. Только что вспомнил. Кажется, это было в пятом классе, ваша семья была у нас, на одной из этих глупых вечеринок с барбекю, которые отец каждый раз устраивал по случаю Суперкубка. Из отцовского шкафа пропал памятный мяч с подписями игроков, и все думали, его взял мой брат Тайлер, потому что он вел себя странно, но все было напрасно. А я могу поклясться, что видел, как ты шла к вашей машине и несла этот мяч под рубашкой.
– Брат заставил меня сделать это. – Я подгибаю ноги под попу и закрываю лицо руками. – Он сказал, что, если я украду для него мяч, он не расскажет маме, что это я разбила маленького единорога из ее коллекции. – Я замолкаю, и становится очень тихо. Наконец набираюсь храбрости и бросаю взгляд сквозь щелку между пальцами. – Мне очень стыдно.
Кайден долго, пристально смотрит на меня, а потом начинает улыбаться:
– Калли, я просто хотел поддержать разговор. Мне на самом деле все равно, сделала ты это или нет. Просто забавно.
– Нет, это не забавно. Это ужасно. Наверняка у твоего брата были проблемы.
– Нет, ему тогда уже исполнилось восемнадцать. – Кайден убирает руки от моего лица. – Когда отец попытался вставить ему клизму, он просто уехал.
– Я чувствую себя клизмой. Думаю, мяч так и лежит у брата в комнате. Я могу заставить его вернуть.
– Это ни к чему. – Кайден все еще держит мою руку и кладет ее мне на колено. Я ощущаю его пальцы на своем запястье, прямо над стучащим молоточком пульса, и меня раздирают противоречивые побуждения: вырвать руку или нет. – Моему папаше и без того хватает барахла.
– Ты уверен? – Я не могу отвести глаз от его руки на моем запястье. – Клянусь, я могу его вернуть.
Кайден тихо смеется и гладит пальцами внутреннюю сторону моего запястья. По всему телу пробегает дрожь.
– Ему от этого никакого вреда. Уверяю.
– Мне очень стыдно, прости, – повторяю я.
Кайден как-то странно смотрит на меня, будто не решается на что-то. Он облизывает губы, потом сжимает их, задерживая дыхание.
Я часто задумывалась, как будет выглядеть парень, который захочет меня поцеловать. Произойдет ли это так же, как с тем моим первым и единственным поцелуем – с торжеством победителя в зрачках? Или это будет происходить совершенно по-другому? Менее пугающе? С большей страстью и желанием?
Отвернувшись к скале, Кайден отпускает мое запястье, и у него начинает дрожать рука. Он сгибает ее, распрямляет пальцы и вздыхает.
– Что у тебя с рукой? – спрашиваю я, сдерживая дрожь в голосе. – Ты поранился, пока залезал наверх?
– Это ничего. – Кайден сжимает кулак и опускает его на колено. – Я сломал несколько костей не так давно, и теперь иногда такое случается.
– Это мешает тебе играть?
– Иногда, но я справляюсь.
На костяшках пальцев шрамы. Я смотрю на них и вспоминаю тот вечер, когда
