как в прежние годы. – Объясните, что вы здесь делаете!
– Меня пригласила принцесса Одри, – сказал тот, что в белом костюме.
– А вот я позволил себе прийти без приглашения, – вдруг совершенно чужим голосом произнес тот, что стоял возле меня. Его лицо окончательно преобразилось в самодовольную гримасу, брови изогнулись и сжались у переносицы, уголки губ поползли вверх.
В ужасе я отпрянула от него, но он крепче сжал мои руки, так что кожа вокруг его пальцев побелела.
– Самозванец! – воскликнула я, тщетно пытаясь вырываться.
Томас кинулся к нему, но тот вдруг взмахнул рукой и под ноги принца обрушила невесть откуда взявшаяся молнию.
– Ни шагу ближе к моей невесте! – протянул Эдвин, пригрозив ему пальцем, как непослушному ребенку.
– Хватит! – велел Томас, в гневе сжимая потертую рукоять своего меча. – Я виноват перед тобой, и я готов понести наказание, но Одри здесь не при чем. Отпусти ее!
– Все не совсем так, как ты говоришь, дорогой Томас, – возразил ему незнакомец, силой притягивая меня к себе и обнимая за талию. – Только что Одри при всех этих людях назвалась моей невестой. Теперь мы с ней одно целое, разве не так? – он обратился ко мне, гадко ухмыляясь.
– Я скорее умру, чем выйду за тебя, кто бы ты ни был! – воскликнула я. Охваченная яростью, я с силой выдернула руку, и отступила, гордо выпрямив спину.
– Вот как? – колдун вздернул вверх черные брови. – А что, если, скажем, я предложу тебе выбор? Видишь этого несчастного юношу с вечным светом в глазах? – он кивнул в сторону Томаса, стоявшего поодаль и готового в любую минут кинуться ко мне, чтобы защитить. – Он обречен проводить в обличие оленя всю свою жизнь, по ночам обращаясь человеком, чтобы сполна ощутить всю бессмысленность своего существования. Он уже много лет борется с подступающим безумием, но каждое утро, когда его руки и голос исчезают, оно снова пытается взять верх.
Я взглянула на принца в изношенном белом костюме. Он выглядел как дикарь, но его осанка и сноровка все еще не покинули его, а в глазах не было ни ненависти, ни злости, только решимость. Истинное благородство.
– Я сниму с него проклятье, если ты прекратишь упрямиться и признаешь свои слова, сказанные несколько минут назад, – предложил Эдвин. – Что ты на это скажешь?
Я перевела взгляд с Томаса на самозванца. Он выглядел точно так же, но это лицо могло быть навеяно магией… Магией, в существовании которой я сильно сомневалась до этого вчера. В сущности, я ничего не знала о том, кто стоял передо мной, кроме того, что он ненавидит Томаса и обладает силой, тягаться с которой здесь некому.
Я взглянула на отца, на мисс Энке, на замершую толпу, тихо галдящую в догадках.
– Я согласна, – ответила, повернувшись к колдуну. – Если ты снимешь проклятие с Томаса, я стану твоей женой.
Как только последнее мое слово упало в воздух, колдун взмахнул рукой, и стремительная красная молния понеслась в сторону Томаса. Она впиталась в его тело, на
