догадался, о чем думает Мэтью. Он заметил, изучая меню:
– Английские аристократы, мистер Горовиц, никогда не появляются в новой обуви. Ботинки разнашивает кто-то из слуг, желательно, – он смешливо поднял бровь, – под проливным дождем, в грязи. Потом их может надеть лорд.
– Дядя Джон лорд, – вспомнил Мэтью. Принесли иранскую черную икру, на поджаренном, ржаном хлебе. Мэтью соблюдал кашрут только дома. Отец ходил в ортодоксальную синагогу, но поступал точно так же. Авраам Горовиц говорил:
– На улице, на службе, мы должны быть американцами, милый мой. Горовицы здесь триста лет живут. Мы не должны отличаться от всех остальных.
Мать Мэтью родилась в Филадельфии, в старой, хорошей еврейской семье. Родственники Мэтью не ставили рождественскую елку, но не видели ничего плохого в опере, театрах и светских книгах. Мать научила Мэтью играть на фортепьяно.
Он отлично знал французский и немецкий языки, разбирался в литературе, но в генеральном штабе такое никому не было нужно. Сослуживцы ничего, кроме служебных циркуляров, и газет, не читали. Говорили только о спорте. Особой популярностью пользовались скачки и бокс. Мэтью хорошо боксировал, и еще лучше стрелял, но нельзя, же было бесконечно обсуждать лошадей и нокауты.
Когда кузен Меир переехал в столицу, Мэтью стало легче. Меир тоже много читал. Они даже сходились во вкусах. Оба любили Хемингуэя, и Джека Лондона. За книгами Мэтью представлял себя таким же, как герои романов, человеком, не знающим страха, спокойным, и уверенным. Меир улыбался: «Не надо отправляться за Полярный Круг, чтобы стать героем, Мэтью. Можно просто, честно, служить своей стране».
Мэтью тогда читал книгу об экспедиции Амундсена на Северный Полюс. Амундсен, с покойным сэром Николасом Кроу, Вороном, открыл Северо-Западный проход. Они пробрались среди льдов, на крохотном шлюпе «Йоа», с командой из шести человек.
– Посмотри, – наставительно сказал Мэтью, – Амундсен, в предисловии, пишет: «Если бы Ворон был жив, он бы, без сомнения, пошел со мной к Северному полюсу». Но все открыто, – грустно добавил Мэтью, – исследовать нечего.
Серо-синие глаза кузена опасно заблестели. Мэтью удивлялся тому, как Меир, невысокий очкарик, на вид подросток, мог, иногда, преобразиться.
– Он, наверное, похож на дедушку Меира, который в Войне за Независимость участвовал, – думал Мэтью: «Его портретов не сохранилось, а жаль. Хотел бы я на него посмотреть». Сняв очки, кузен протер стекла платком:
– Ворон, дорогой мой, не только погиб где-то во льдах, но и потащил за собой жену, оставив двоих детей сиротами, без единого цента. Он продал все имущество покойной бабушки Мирьям, далеко не бедной женщины, чтобы финансировать экспедицию на поиски корабля, который, если и дошел триста лет назад до Антарктиды, то давно лежит на дне морском!
Укоризненно покачав головой,
