Неловко вскинула руки и оказалась в позе прыгающей с вышки ныряльщицы. Только под ногами были жёсткие металлические ступени, колючие и мчащиеся вниз.
Кто-то закричал, кто-то охнул. К ней протянулись руки, тщетно пытающиеся её поймать. Я нажал на кнопку остановки эскалатора. Кажется, быстро. Но от этого стало только хуже. И вот Крэзи кубарем катилась по последним ступенькам, а потом оказалась неподвижно лежащей на полу.
«Медицинскую бригаду к эскалатору срочно», – прокричал я в трубку и выскочил из будки. С нижних ступенек к ней бежали люди. Кто-то уже сидел рядом, пытаясь развернуть её лицом наверх.
– Не трогать, – сказал я громко и, разумеется, спокойно, – врачи будут здесь через пару минут.
Я увидел на её голове кровь, руки были неестественно вывернуты: одна вверх, над её головой, другая – под животом.
Я вернулся в будку и объявил по громкой связи: «Уважаемые пассажиры. Просьба подождать. Эскалатор останется неподвижным в течение нескольких минут. Оставайтесь, пожалуйста, на местах».
Некоторые, разумеется, не послушались, как это всегда бывает, они торопливо спускались вниз, то ли спешили, то ли им было любопытно увидеть пострадавшую. Я знал, что так будет.
Когда я снова подошёл к Крэзи, около неё уже остановились два врача. Одного из них я знал: он как-то на моих глазах приводил в чувства дедушку с сердечным приступом.
– Как? – спросил я его через пару минут.
– Дело серьёзное, боюсь, – ответил он, – сейчас скорую вызову. А ты… случайно не знаешь её?
Я покачал головой:
– Нет, – хотел добавить, что в первый раз вижу, но понял, что это было бы враньём, а я никогда не обманывал.
– Жалко девчонку, – проговорил он.
Я пожал плечами, думая, что, пожалуй, хорошо, что мне неведомо чувство жалости.
– Она бежала по эскалатору, – ответил я, – а ведь я её предупреждал…
Врач как-то странно на меня посмотрел.
ГЛАВА 6. –Я-
Я ведь не сказал, что рад тому, что она упала. Или что желаю ей чего-то плохого. Так почему он так на меня посмотрел? Нет, я определённо не понимаю реакции людей, которые называют себя нормальными.
Эскалатор, идущий вниз, не работал семь с половиной минут. За это время двое врачей погрузили Крэзи на носилки и утащили её в сторону медпункта. Мне показалось, что она была в сознании, хотя и оглушена.
Я нашёл на полу её сумку, отброшенную в сторону к стенке, и уложил ей на носилки, под правую руку.
– Это хорошо, – кивнул врач, – там, наверно, документы найдутся, в больнице будет проще идентифицировать личность. И позвонить родным, если надо.
– Удачи, – сказал я ему, когда он поднял носилки и двинулся по платформе, – вам и… Крэзи…
Врач нахмурился:
– Кому? Крэзи?
Я опустил голову. Не надо было это говорить,
