бы списать изжогу на выпитую колу, только это вряд ли. Всему причина тяжело скрываемое раздражение. Высокомерные придурки. Интересно, в Гарварде все такие зазнайки или мне повезло? Как бы то ни было, мне они не нравятся.
– Вы бы, наверное, удивились, застав меня во дворе своего института, – хмыкнув, предположила я и скрестила руки на груди.
Не заметила играющие скулы Мойса.
– Это было бы чудо. Не все способны попасть в лигу плюща. Тут важны знания, а не красивые глазки.
Я резко повернула шею в сторону Чеда (или как я отныне буду называть его, высокомерную жабу) и стрельнула острым, словно коралловый риф, взглядом.
– Я в чудеса не верю, но если ты поступишь, пришли мне телеграмму, чтобы я пересмотрела своё отношение к жизни.
Под довольные возгласы подростков, я быстро вернулась в дом. Меня разозлили, мне нужно выпить. Ах, похоже, теперь я понимаю Вики и всех, кто напивается, когда грустно или все бесит. Именно это я и испытываю в данном случае.
Кем они себя возомнили? Самоуверенные индюки! Они спокойно, даже не дрогнув голосом, заверяли, будто девушки не способны поступать в вузы, если, конечно, у них не будет связей или денег. Говорил обо мне, как о дешёвом украшении! Аж резко захотелось поступить в этом дебильный Гарвард, пропади он пропадом!
У меня две руки, две ноги, я мыслящая личность и у меня есть все условия, чтобы поступить в любой университет штата, страны, мира! Дело не в том, что я женщина или мужчина. Дело не в том, сколько у меня финансов или знакомых в Белом доме. И уж точно дело не в том какого цвета мои глаза. Если я захочу поступить в Йель, я поступлю, потому что у меня есть желание, цель, мозги. И права.
И прямо сейчас я имею право злиться на мальчишек за то, что они не верят в мои возможности только из-за того, что я девушка. Я могу поступить в Гарвард, а могу не поступить. Могу выучить два языка, а могу отказаться от этой идеи и начать карьеру писателя. Это мое право – решать кем быть, несмотря на гендерные различия, возраст, расу и религию.
Закружилась голова. Плохая была мысль залпом осушить стакан пива. Я, по идее, не собиралась напиваться, однако… ну да. Пришлось.
Поморщившись, я взяла себя в руки и заставила выйти наружу, где осенний ветер мгновенно остудил мой пыл. Так приятно… Представьте, что вы двадцать минут сидели в бане, где нечем было дышать, а потом открыли дверь и впустили в помещение морозный воздух. Приятная прохлада. Почему-то вспомнила свою привычку просовывать руку под подушку.
– Агата, черт возьми! – окликнул меня кто-то недружелюбно.
Не ожидавшая подвоха, я в испуге ойкнула и обернулась на мужской рассерженный голос. Мимо курильщиков проходил Брайан. Он скоро сократил дистанцию между нами и встал почти вплотную, стараясь сохранять трезвость ума, тем не менее глаза его застелены гневом.
Я холодно посмотрела на него и сунула руки в карманы пальто, которое успела схватить с вешалки.
– Какая муха тебя укусила?! – взъерошивая волосы, негодовал Мойс.
– Видимо, та же самая, что и твоих друзей.
