количество без пользы пишущих авторов, однако то, за что могу ручаться с полной уверенностью, считаю нужным сделать известным.
В Европе представляют шейха Шамиля романтическим героем и безграничным повелителем кавказских горцев. Русские сообщения были особенно склонны укреплять это убеждение. Географ и этнограф Мальге-Браун и другие ставят его без околичностей во главе черкесов (абазов, или адыге).
Шамиль никогда не был в Абазии, стал же известным там только по имени впервые с 1845 года. Круг его деятельности ограничивался предпочтительно Чечней; он был меньше воином, чем имамом и кадием [2]. Он призывал народ к фанатичной борьбе против русских. Это верно, но нужно принять во внимание, что также и без такого фанатизма сопротивление этих отважных и свободных племен было неизбежно. Живущие возле Черного моря абазы не фанатизированы, и магометанство только ослабило их сопротивление. Несмотря на это, они до сих пор сохранили независимость. Все татары, тюрки, башкиры и другие туранские народности были столетиями ревностные мусульмане, однако они почти без сопротивления подчинились русским, большее число их уже крещено и русифицировано. Пленение Шамиля было не следствием проигранных сражений или продолжительной безнадежной борьбы, приведшей к деморализации и катастрофе, но просто следствием внутреннего возмущения, которое принудило Шамиля искать у русских защиты; для того чтобы спасти положение, он симулировал в последний момент сражение с русскими, которое окончилось с обеих сторон без кровопролития. Причиной внутреннего возмущения было то, что население утомилось от непосильных поборов Шамиля и его мюридов [3]; религиозное лицемерие, которое служило личиной жадности, было ему противно. Перед Шамилем стояла перспектива или погибнуть под пулями своих соплеменников, или спасти свою жизнь и свои деньги (что, кстати сказать, каждый истинный мусульманин больше ценит, чем свою жизнь), отдав себя в руки русских. В этом меня серьезно уверяли многие чеченцы и лезгины, с которыми в 1860–1861 годах я разговаривал в Константинополе.
Возможно, это было в интересах русских – представить пленение Шамиля как конец восстания в Дагестане; утверждали же русские и дружественные русским газеты в своем победоносном опьянении, что после этого события также было сломлено сопротивление адыге; достоверно то, что, несмотря на удаление Шамиля, никто не может переступить гор Дагестана с русской стороны, что хотя народ, правда, не оказывал сопротивления взятию в плен имама, но также и не присягнул на верность царю. С этого времени там господствует перемирие, которое каждый момент может быть прервано кровавым сражением.
Я не сомневаюсь, что русские покорят страну и население будет ассимилировано (что никогда не может случиться у западных абазов), но это будет возможно только после многих сражений.
Если когда-нибудь покорение этих племен закончится, то русское правительство сможет образовать
Имам – высшее духовное лицо. Кадием называется ученый законовед и судья, в магометанских странах, где Коран почитается как всеобщая священная книга законов, священник является одновременно и судьей.
Мюридами назывались магометанские монахи, в Турции их называют дервишами. Есть много видов этого ордена. Дервиши, или мюриды, которых Шамиль сформировал в Дагестане, образовали его личную гвардию и были в стране ревностными исполнителями его повеления. Они отличались своей храбростью перед врагами, но также и своим фанатизмом и жадностью, и их непосильным поборам можно приписать то, что Шамиль стал ненавистен народу и впоследствии был им покинут. Во многих описаниях представляют мюридов как суровых фанатиков, которые презирают все земные блага и посвящают себя служению и смерти за религию. Это сказки. Редко встречались такие люди среди них, большинство мюридов Шамиля были женаты, состоятельны и занимали введенные им военные и гражданские должности.
