День радио, веселились на балу молодоженов, а Смолкин напился до поросячьего визга, состоялась инсценировка свадьбы и началось великое перевоспитание энского Казановы. Вернее, это случилось утром следующего дня, когда Людмила открыла Смолкину дверь и заявила, что она его законная супруга, хотя на самом деле никогда ею не была.
Он этого не знал, зато знали другие, но подыгрывали или молчали. Некоторые, в том числе и главред Сан Саныч, об обмане даже не догадывались, наивно полагая, что закоренелый холостяк может когда-нибудь образумиться и жениться. Круговая порука сделала свое черное дело. Смолкину пришлось признать то, что накануне в совершенно невменяемом состоянии он добровольно женился на Селивановой. Свадьба якобы состоялась в редакции газеты, была названа «комсомольской» и прошла на ура. На ней присутствовали гости, подарившие молодоженам сервиз, электрический чайник и утюг. В принципе, нужные для ведения совместного хозяйства вещи. Люсе пришлось разориться и купить их в супермаркете. Смолкин оказался довольно жалким типом, он безоговорочно поверил в сказку о собственной женитьбе и в очередной раз напился. За что получил нагоняй от супруги и массу неприятных ощущений.
Доставлять неприятные ощущения и входило в задачу Людмилы Селивановой. Но ей следовало не отвращать закоренелого холостяка от брака, а показать ему все прелести семейной жизни, какие могли бы быть у него не с ней, сварливой, мелочной и жадной женой, а с милой и необыкновенно чуткой Настасьей. Для последней отводилась роль чертика из табакерки. Она должна была выпрыгивать всякий раз, когда требовалось пожалеть и утешить бедного молодого мужа. О соперницах Людмила не переживала. Те, узнав, что Федор сочетался законным браком со стервой Селивановой, должны были отпасть от него, как напившиеся крови пиявки. Что и случилось. Первой отпала Верочка, второй – Лариса. Она позвонила Смолкину рано утром с намерением потребовать у того отчета, где он был накануне вечером. У них намечался совместный ужин, который Федор проигнорировал.
– Федор находился у себя дома, – заявила Люся, используя в голосе только холодные металлические нотки, – в объятиях законной супруги!
– Что?! Кого?! Где?! – только и смогла вымолвить соперница и замолчала.
– И попрошу вас, кошелка, нас больше не беспокоить! – добавила Люся стервозности в свою речь и подмигнула проснувшейся Настасье.
– Не беспокоить? – повторила Лариса, которую еще никто в жизни не называл кошелкой, и положила трубку.
– Ха! – тряхнула рыжими волосами Селиванова. – Вторая есть! Сколько же их у него?
– Он очень привлекательный мужчина, – сказала Настя, поднимаясь и оглядываясь на дверь спальни, за которой стояла полная тишина. Обычно Смолкин храпел. – Он не умер от горя?
– Спасибо, подруга дорогая! – бросила ей Люся, направляясь в ванную. – По-твоему получается, что жениться на мне – это огромное горе? Между прочим, ты должна готовить
