у нее был кабинет с окном, выходящим на аллеи, усаженные деревьями, и выходом в игровую комнату со столом для пинг-понга. К тому же здесь наливают лучший кофе в здании, раздают бесплатную пиццу и наливают алкоголь – так что она поправилась еще на десять фунтов от всего этого и от того, что пропускала ежедневные трехмильные пробежки. Доктор Мессамер сказал, что она сможет восстановить привычный распорядок дня в июне, но сейчас был июль, и с тех пор она бегала только в ванную.
Ник перешел ко второму куску пиццы.
– Ты гораздо лучше выглядишь.
Грей засмеялась.
– Больше не напоминаю треснувшую банку печенья?
– Я не это имел в виду. Просто переживаю за тебя. Ты заболела, а у нашей работы никакого расписания, никакого регулярного приема пищи. Ты показываешься врачу?
– При необходимости.
– Грей…
– Я не собираюсь раскрывать больше информации, чем необходимо. Ты сам меня этому учил. Я принимаю лекарства, и врач сказал, что бок поболит, это нормально, я выздоравливаю.
Она подняла вверх большой палец.
– Так в чем дело? Проверяешь, жив ли еще Иан О’Доннелл?
– Разве двое старых друзей не могут просто поговорить минутку?
Ник и Грей знали друг друга двадцать четыре года, с тех пор как ей исполнилось пятнадцать. Тогда они были как брат и сестра. Они выросли, и Грей влюбилось в него. А он сказал, что она для него недостаточно зрелая. Обидевшись, она поставила их дружбу на паузу и общалась с ним только как с работодателем. Да, сэр. Нет, сэр. Спасибо, сэр. И он избегал ее: никаких случайных встреч в коридорах, никаких столкновений на кухне или на стоянке.
Но в мае они снова стали общаться, подобрали свою дружбу, словно пожелтевшую газету, лежавшую на ветхом крыльце. Как раз вовремя – у Грей лопнул аппендикс.
А теперь ее старый друг ухмылялся.
– Я удивился, что ты захотела стать детективом, – придется работать с людьми, которым платят за любопытство.
– Да, и любопытные люди говорят мне, что ты захаживаешь к биохимичке. Я тоже удивлена. В смысле у нее столько мозгов, в голове одни формулы. И теперь вы вместе?
Его улыбка стала шире.
– Удивлен, что тебя это заботит. Ведь в девяноста восьми процентах случаев ты меня игнорируешь. Ладно, что с твоим делом?
– Дурацкое.
– Да? – Ник скрестил длинные ноги и поправил складки своих итальянских шерстяных брюк.
– Он…
– Придурок? Но он не такой, как обычные придурки, которые ищут сбежавших подруг.
– Нет? Потому что душок от него именно такой.
– Ну, он друг, – сказал Ник. – Давным-давно он меня зашивал. Я подумывал самому по старинке заняться его делом, но мы уезжаем из города с…
– С биохимичкой, – закончила Грей, ухмыляясь.
Ник вытер пальцы о мятую салфетку.
– Она вечно жалуется, что я ее никуда не вожу. Думаю, я просто чего-то не понимаю. Все пляжи выглядят одинаково.
