события, более или менее вероятные. И, уж конечно, бывают неверные теории.
Стефан откатил кресло, сел. Осторожно положил руки на пульт маршевого управления. Иллюзия не приходила: не зажегся мягкий свет, не засияли индикаторы и корабельный мозг не спросил, что от него нужно человеку. Мозг был болен.
А был бы здоров, неожиданно для себя подумал Стефан, – признал бы он меня капитаном? Допустим, нам удалось бы восстановить… Разве может капитан не знать в подробностях, как управляют этим чудовищем? Может ли он не иметь в своем распоряжении команду, готовую подчиняться ему добровольно и вдобавок квалифицированную? Специалисты… На самом деле они не знают и десятой доли того, что им надо знать о корабле. По справочникам и руководствам не шибко выучишься. Да и не на всякую всякость найдется справочник.
Все тлен, чепуха. Этому кораблю уже никогда не летать. Донжон – вот он кто.
Стефан не глядя протянул руку, набрал код, пошарил в ящике под пультом. Бортовой журнал был тут как тут, услужливо подставлял корешок, облохматившийся по краям от старости. Из журнала выпал – вечно он выпадает! – плоский, как закладка, ползучий жучок-диктотайп и остался лежать на столешнице лапками кверху. Стефан равнодушно смахнул покойника в ящик и раскрыл журнал. Содержание последних записей он помнил наизусть, но если бы сейчас кто-нибудь спросил, для чего он собирается их перечитывать, он только удивился бы прихотливым зигзагам чужих мыслей. Общение с бортовым журналом составляло ритуал. Сам Стефан записей не вел, так и не решившись добавить к записям отца хотя бы одну свою запись.
Ровные диктотайпные строчки, красящий пигмент вылинял:
«…По-прежнему не знаем нашего местонахождения. Движемся с торможением 0.9g в плотном пылевом облаке не выясненных пока размеров и конфигурации. Классический „угольный мешок“. Сигналы маяков не обнаружены. Поиск Каналов безрезультатен. Непрерывно передаем сигнал бедствия по международному коду. Ведем расшифровку гравиграмм и пассивное сканирование в ИК-диапазоне…
Пассажиры еще не знают».
Стефан перебросил несколько страниц. Действия отца в той обстановке были совершенно правильными. О том, что «Декарт» идет к ближайшей звезде, знал только экипаж. В ослепительно-белом капитанском кителе Бруно Лоренц появлялся в пассажирском салоне, шутил, пил шампанское. Для пассажиров все еще продолжался полет к Новой Тверди, лишь чуть удлинившийся, как было объявлено, из-за непредсказуемого дрейфа устья Канала.
«…Система – двойная. Компонента А – звезда главной последовательности, класса F5. Уже видна невооруженным глазом. Поглощение света в облаке просто чудовищное. В – коричневый карлик М9. Удача: период обращения порядка тысячелетия. После торможения до 0.01С приступаем к поиску планет у звезды А.
Добрые вести из навигаторской: Хансен утверждает, что „Декарт“, по-видимому, находится в пределах нашей Галактики. Хорошо бы так.
Пассажиры
