потерялась: попона была светлая, а сама лошадь темно-гнедая, так что в попоне она в темноте была бы куда заметнее.
Софи задавила окурок, но не успели мы выйти, как телефон зазвонил снова.
– Привет, Джонас! – сказал веселый голос с американским акцентом. – Как твоя сделка?
– Которая? – уточнил я.
– Ну… Та, которую ты устроил для Керри. Знаешь, Керри Сэндерс.
– Знаю, конечно, – сказал я. – Только мне пришлось покупать ей другую лошадь. Она тебе не рассказывала?
– Не-а. Сказала только, что вы едете в Аскот покупать какую-то лошаденку с совершенно богомерзким именем.
Паули Текса. Я живо представил его себе: коротенький плотный человечек слегка за сорок, бурлящий энергией, духовной и телесной, и не стыдясь делающий деньги. Я встречался с ним всего несколько раз, и главное, что мне запомнилось, – это его способность молниеносно принимать решения. Общаясь с ним, ты все время чувствовал, будто тебя влечет неудержимый поток, и, только расставшись с ним, ты задавал себе вопрос, все ли его мгновенные решения безошибочны.
Он приехал в Англию на аукцион годовиков в Ньюмаркете. Паули Текса был не простым барышником – у себя в Штатах он ворочал большими деньгами и частенько выходил на мировую арену.
На прошлой неделе мы с ним вместе выпивали в Ньюмаркете в компании других барышников. Видимо, он запомнил меня по этой и другим случайным встречам, потому и посоветовал Керри Сэндерс обратиться ко мне.
Я рассказал ему, что произошло с Катафалком. Краем глаза я видел, что Софи слушает, недоверчиво приоткрыв рот. Паули Текса удивился меньше: он лучше знал мир, в котором мы оба жили, но это неприкрытое насилие возмутило даже его.
– Давление – да, – говорил он. – Пусть даже нечестными методами. Согласен. Но насилие?!
– Странно, что она тебе не сказала.
– Меня со вторника не было в городе. Только что вернулся из Ирландии. Наверно, она просто не могла меня найти.
– Ну, во всяком случае, ничего страшного, – сказал я. – Деньги за Катафалка к ней вернулись, и даже с прибылью, а я ей другую лошадь купил.
– Да, но я бы на твоем месте поднял шум.
– А-а, пусть этим миссис Сэндерс занимается!
– Мне как-то неловко, что я втравил тебя в такие неприятности.
– Ерунда, – сказал я.
– Но я рад, что тебе все же удалось устроить эту сделку.
Он сделал многозначительную паузу.
Я криво улыбнулся в телефон.
– Ты хочешь сказать, что я тебе должен процент за комиссию?
– Джонас, дружище, разве я у тебя что-то просил? – обиженно воскликнул Паули.
– Учусь, – вздохнул я. – Учусь.
– Два процента, – сказал он. – Чисто символически. Всего два процента, Джонас. Идет?
– Идет, – сказал я и снова вздохнул. Два процента – звучит действительно скромно, но это были две пятых моей оплаты.
