style="font-size:15px;"> Судя по голосу, лет десять. Спрятался за нашими креслами. Сзади было свободное пространство. Хватит, чтобы мальчишке встать, протянуть руку и отключить меня. Убить…
У него один из тех переходных этапов, которых никогда не было у меня. Исследует границы своих возможностей. Сейчас – на мне.
– Если я решу, что ты опасный, я тебя отключу! – пацан повторял это снова и снова – так ему понравилось осознание власти. – Нажму – и ты отключишься!
Я был уверен, что он не из тех мальчиков, которые тайком коснулись моего комбо. Какой-то другой покинул своё кресло, пока родители отвлеклись. Кто-то, не доросший до голосования. Но со своим мнением. Которое при себе не удержать…
Краем глаза я заметил побледневшее лицо Зинаиды Юм. «Три года под небом». «Эра эволюции». Обещала приглядывать. Вряд ли ожидала, что придётся так скоро!
– Отключай, – согласился я, слегка повысив голос. – Знаешь, сколько стоило сделать меня? Как купол ТФ.
…Почему я использовал именно это сравнение? Оно было не совсем справедливым – по затратам куполу с полностью оснащённой лабораторией равнялся весь проект Проф-Хоффа. Но можно было и прихвастнуть. Тем более так понятнее.
– Не знаю, на кого это повесят, – продолжал я. – На тебя? Твоих родителей? Распределят между всеми… здесь? Правда, не знаю, – тут я позволил себе мстительно улыбнуться.
Ладошка исчезла.
– Проверим?
Я обернулся. Мальчика не было.
По ошарашенным глазам тэферки можно было оценить, как она испугалась. Сильнее, чем я. Я выдохнул и сделал глоток. Сок был кислым – кажется, ананасовый.
Мне было приятно осознавать, как я вёл себя. Образцово. Правильно подобрал слова. Угадал с темой, которая сбила пыл с «экспериментатора». Да и не солгал: законных поводов для отключения не было. Запись, сделанная камиллами, показала бы это. Потом. После того, как…
…А вот для Чарли повод был. Профессорша Нанда имела право. И это знали все, включая Чарли. Он хорошо представлял, к чему приведёт его поступок. Он хотел такого финала.
– Ну как, всё нормально? – лейтенант опустился в кресло, пристегнулся.
– Всё хорошо. А как там на станции? Всё в порядке?
– Да я бы не сказал… – начал он – и осёкся.
– Интуиция, – торопливо пояснил я.
– Интуиция, значит, – пробормотал Нортонсон. – Это хорошо. Молчать тебя не научили?
Намёк был понят. Я положил опустевшую колбаску в утилизатор и откинулся на спинку кресла. Вспомнил, что собирался посмотреть на упаковку – проверить вкусовую память. Но утилизатор уже сжевал подаяние…
– Лейтенант! – робко прошептал я.
Объятья кресла становились всё крепче – ещё немного, и моё тело будет полностью зафиксировано. Потом всех пассажиров охватит милосердный сон, избавляющий от страха перед неизвестностью. Либо мы очнёмся в конце пути,
