не успел встать из-за стола. Семен Михайлович схватил его за шиворот и раз пять ахнул башкой о стол. И все это – при скоплении учащихся разных классов. А потом он подтащил Владика к двери и вышиб его из школы настоящим футбольным ударом – пониже спины.
Остановился, осмотрелся бешеными глазами, словно приходил в себя, взял со стола кепку Владика и тоже выбросил ее за дверь. Перевел дыхание и сказал замершим вокруг ученикам:
– Извините.
И, тяжело ступая, пошел в свой кабинет.
Артоша подняла было шум, собираясь сообщить в инстанции «о возмутительном рукоприкладстве», но Семен Михалыч спокойно сказал ей:
– Еще одно слово об этом мерзавце – и он окажется за решеткой.
Мы все, конечно, еще больше зауважали директора. И нам было удивительно, что он, пожилой человек, так легко и мгновенно расправился с молодым и сильным, хорошо подготовленным для драк бывшим опером.
Мы с ребятами об этом много думали и спорили. Многие говорили: «Михалыч рассвирепел». А из-за чего? Выходит – из-за нас. Ради одного себя он так не разозлился бы.
Так или иначе, но после этого отношения директора и завуча еще больше ухудшились. Особенно когда Семен Михалыч принял в школу Васька. И все ребята, которые раньше табунком ходили за Владиком, переметнулись к Ваську. А Владик, между прочим, частенько появлялся в окрестностях школы, и, что самое странное, его иногда видели в компании той самой ОПГ, которую он однажды вечером так круто разгромил…
Впрочем, я опять отвлекся. О чем мы говорили? Да – ощетинились.
Я потом объяснил Алешке, что означает этот ходовой термин. Это вовсе не значит, что нужно, подобно ежу, выставлять во все стороны локти, коленки и иголки. Просто нужно собраться с силами и пустить все эти силы на достижение победы.
– Иголки тоже не помешают, – сказал мне тогда Алешка.
А сейчас он опять пошел в кабинет и позвонил папе на работу – проконсультироваться. По проблемам увеличителя. А проблемы были. Когда папа сам занимался изготовлением снимков, он и нас пытался в это дело вовлечь. Но сидеть в совершенно темной ванной или при совершенно красном свете – у нас на это не хватало терпения. Ведь сначала нужно было приготовить все растворы – для пленки и для фотобумаги. Проявить, закрепить и промыть пленку. Высушить ее. Потом сделать с пленки отпечаток на бумаге, проявить его, промыть и закрепить. И опять промыть и высушить. В общем, тягомотина. Правда, когда в ванночке появлялось изображение на белой до этого бумаге, было интересно. Как сначала всякие неясные тени концентрировались, контрастировались – и появлялось изображение. Это мама. И это мама. Мама в кухне, мама в пальто, мама возле магазина…
Но все это мы почти позабыли. Ведь теперь никаких проблем – щелкнул и отдал в проявку и в печать. И получай готовые снимки: это мама на скамейке, это мама у окна, это мама за швейной машинкой.
Теперь нам нужно было вспомнить и заново освоить все эти процессы. Получить снимки: это шпион, это его любимый
