делегации ничего не оставалось делать, как принять любые условия немцев. 3 марта 1918 года российская делегация подписала в Брест-Литовске мирный договор между Россией с одной стороны и Германией, Австро-Венгрией, Болгарией, Турцией – с другой. По нему Россия обязалась: не претендовать на Прибалтику и часть современной Белоруссии; вывести войска из Финляндии и с Украины, признать Украинскую Народную Республику независимым государством; вывести войска с территории Османской империи, а также передать ей округа Ардаган, Батум и Карс; принять режим торговли с Германской империей от 1904 года; демобилизовать армию и разоружить флот; прекратить революционную пропаганду в Центральных державах и союзных им государствах. Позже, после убийства германского посла Мирбаха, по дополнительному договору 27 августа, пришлось пойти на денежную компенсацию (контрибуцию). Мир без аннексий и контрибуций, к которому призывала партия большевиков, не получился. Сумма выплат составила 1,5 миллиарда рублей золотом (245 тонн). Советы отправили в Германию только 90 тонн.
Но при этом совершенно очевидно, что вместо мирного договора пришлось бы подписывать капитуляцию, если бы германские войска захватили Петроград. Но они этого сделать не смогли. Почему? Чтобы ответить на этот вопрос, необходимо вернуться на несколько месяцев назад.
После Октябрьского переворота и провозглашения советской власти на Втором Всероссийском съезде Советов рабочих и солдатских депутатов Керенский назначил Верховным главнокомандующим русской армии генерал-лейтенанта Николая Николаевича Духонина. Он сообщил войскам о вступлении во временное исполнение должности Главковерха и призвал стоять на позициях, «…дабы не дать противнику воспользоваться смутой, разыгравшейся внутри страны, и еще более углубиться в пределы родной земли».
Поручение Совнаркома начать переговоры с командованием противника о мире Духонин выполнить отказался. За неповиновение он был смещен с должности и объявлен «врагом народа». В своих последних приказах он поручал всеми возможными способами предотвратить оголение фронта и избежать гражданской войны. Для переговоров в Ставку прибыл генерал-майор Сергей Иванович Одинцов. В результате Духонин принял решение не сопротивляться назначению на должность Верховного главнокомандующего прапорщика Крыленко и передать ему дела.
Странное решение о назначении прапорщика на столь высокую военную должность объясняется в воспоминаниях генерал-майора Михаила Дмитриевича Бонч-Бруевича. В те дни он служил начальником штаба Северо-Западного фронта. После смещения Духонина именно ему было предложено возглавить Вооруженные Силы молодой республики. Боевой генерал прогрессивных взглядов, брат управляющего делами Совнаркома. Все подходило, но Михаил Дмитриевич отказался от столь высокой должности. Он посчитал, что ее должен занять человек, соответствующий сложившимся условиям. Долго подбирать такого человека
