быстро прошла в соседнее помещение. Увидев лежащего на ковре Ардуна, мама восхищенно цокнула языком и, поглядев на заплаканную Энарию, сделала неправильные выводы.
– Он еще жив? – непритворно удивилась она. – Ну, не надо так расстраиваться, милая, хочешь, я его быстро убью – чик, и готово! Или оставить, ты его потом, в следующий раз дорежешь?
– М-м-м, – Энария в отчаянии замотала головой.
– Что? – непонятливо удивилась мама.
– Мам, – я решил, что пора вмешаться, – не надо никого дорезать, нужно помочь Ардуну, он сегодня девчонок спас!
– Да, ладно! – не поверила маман. – Он спас? От чего? Хотя… – я заметил, что она перешла на магическое зрение. – Ага… Ага… Ну, надо же!
Она обвела всех любопытствующим взглядом.
– А кто попытался его подлечить? – она ждала ответа, поэтому я тяжело вздохнул и признался:
– Это я, мам! – но тут же попытался оправдаться. – Я просто испугался, что он не доживет до того момента, как ты сможешь оказать ему помощь!
Мама наградила меня долгим взглядом, потом просто кивнула и заключила:
– Ладно, все правильно сделал, молодец! – она очень быстро, неизвестно откуда извлеченным ножом, вспорола на раненом одежду, оголила ему торс, положила ему руку на грудь и укоризненно качнула головой. – Возьми с полки пирожок! – не отрываясь от процесса, продолжила она. – Там два – возьми средний!
– Волан, – подергав меня за рукав, тихонько спросила Магда, – а если там всего два пирожка, то как понять, какой из них средний?
– Не обращай внимания, – так же тихо ответил я ей, – это у нее такой армейский юмор! Матушка одно время служила с егерями, вот и нахваталась!
– А-а-а! – на лице Магды проступило облегчение.
Матушка, между тем, что-то шептала себе под нос и активно двигала рукой по груди, все еще находящегося без сознания, брата Энарии.
В комнате, а судя по кровати, это была спальня маркизы, стояла тишина. Мама была погружена в лечение, а мы с девчонками молчали просто, чтобы ее не отвлекать. Наконец, матушка убрала руку от тела барона Элскот, встала, оглядела нас чуть насмешливым взглядом, и с выражением лица человека, добросовестно, а главное, успешно выполнившего трудную работу, произнесла:
– Ну, вот и все. Здоровью и жизни барона более ничего не угрожает. Еще несколько часов пусть спит, не будите, а когда проснется, может начинать опять спасать прекрасных дев и гадить в душу ближнему!
– Ну, зачем вы так, Ария?! – вспыхнула негодованием Энария. – Он хороший, он исправился!
Матушка обозначила улыбку уголками губ и снисходительно посмотрела на дочь герцога.
– Эх, молодежь! – она покачала головой. – Ты слышала поговорку, что горбатого только могила исправит?
– Угу! – маркиза согласно кивнула.
Мама вздохнула и с жалостью посмотрела на нее.
– Ну… раз слышала, – протянула
