покачал головой полковник, – Да и народ у вас здесь не такой.
–Ты наших сосновский плохо знаешь, – поплевал на папироску и бросил ее в стоящее ведро Петрович, – У нас в крайней хате, Никодим живет. Который пчел держит. Так вот, его прадед с крейсера Авроры в семнадцатом году по Зимнему дворцу пальнул. Самолично. Исторический факт.
– Да, ладно. Будет выдумывать, – усмехнулся в ответ Покрышкин.
– Чего выдумывать, – обиженно произнес Петрович, – У него гильза в хате от с этой Авроры стоит. Он ее вместо лампадки использует. Хочешь прямо сейчас можем сходить посмотреть.
– Потом, как ни будь в другой раз. Мне надо сходить на курган, внучке позвонить. Уточнить, когда приедет. – Покрышкин подошел к рукомойнику, прибитому к забору, и стал тщательно мыть руки.
– Пойдем тогда вместе. Прогуляюсь с тобой за компанию, – приподнялся Петрович и сняв висевшее на веревке полотенце, протянул его полковнику.
***
Выйдя из деревни, они еще километра два прошли по петляющей среди пригорков и оврагов пыльной дороге в сторону кургана. Здесь уже было нескольких человек, пришедших раньше. Звонить с кургана можно было только по одному, иначе сигналы перекрывали друг друга. Поэтому чтобы не стоять и не мокнуть в случае дождя, сосновцы поставили внизу небольшой двускатный навес, под которым вкопали в землю дощатый стол и две деревянные лавки с обеих сторон. И даже отзвонив, если была хорошая погода, люди не спешили расходиться, и оставались посидеть под навесом, обсуждая полученную информацию и последние новости. Они так привыкли встречаться здесь, что даже стали специально приходить сюда, отмечая традиционные праздники, дни рождения или поминки. Свадеб в Сосновке уже лет пять как не играли, потому как молодежь сразу после школы разъезжалась на учебу или в поисках работы. Короче, это место стало своеобразным культурным центром, и кто-то из местных юмористов прибил к фронтону навеса вывеску «Париж».
–Кто последний на связь с внешним миром, – пошутил Петрович заглянув под навес.
– Никого. Все уже отзвонились, -ответил за всех полноватый мужчина в сетчатой шляпе, державший в руках пожелтевшую от времени газету Правда. Это был Семенович, бывший колхозный бухгалтер. После того, как лет десять назад колхоз в Сосновке закрыли по причине неэффективности и укрупнения сельского хозяйства, Семенович не стал переезжать в райцентр, а остался в деревне заведывать сельским клубом и по совместительству работать там же библиотекарем. Но через год, в связи с недостаточностью населения, прикрыли и сельский клуб вместе с библиотекой. Книги из библиотеки все увезли, оставив за ненадобностью лишь подшивки старых советских газет. Семенович, будучи человеком ответственным, перенес все газеты к себе в дом и как оказалось вовремя. Клуб через некоторое время сгорел от короткого замыкания в электропроводке, а Семенович с тех пор, каждый день, если позволяла погода приходил в Париж, принося одну из старых газет
