А довериться чужим людям было бы слишком рискованно. Если вдруг окажется, что отец как-то связан с эти делом, на него, Тосию, всю жизнь будут показывать пальцем как на «ребенка с той кассеты», и, возможно, даже его дочь может быть оклеветана и опорочена. Чего бы это ни стоило, но Сиори он должен защитить.
Тосия попытался прочитать английский текст в тетради, воспользовавшись словарем, но не смог понять идиоматические выражения и то, как связаны между собой предложения. Он также попробовал обратиться к онлайн-переводчику, но получился неестественный японский текст, и в результате Тосии ничего не оставалось, как выкинуть белый флаг.
Нужен был кто-то, умеющий хранить секреты и при этом владеющий английским. Тосия знал только одного такого. Другого подходящего человека, кроме Хориты Синдзи, близкого друга отца, регулярно посещающего Англию с целью покупки антикварной мебели, не было.
– Хорита-сан, вы помните дело «Гин-Ман»?
– «Гин-Ман»? Парень с лисьими глазами? Он распространял сладости с синильной кислотой?
– Да, точно. А вы случайно не помните, интересовался ли этим отец?
– Даже не знаю… Слушай, это же случилось, когда ты был маленьким.
– Тридцать один год назад.
– Получается, мне было тогда тридцать лет… До того, как я открыл собственный бизнес. Это дело ведь гремело на весь Кансай, поэтому, возможно, мы его обсуждали, но точно я не помню.
Глядя на Тосию, сидевшего в нерешительности, Хорита поставил чашку на стол.
– Тосия-кун, я не хочу давить на тебя, но если тебя что-то беспокоит, скажи. Ведь Мицуо поручил мне заботиться о тебе.
Тосия вспомнил ласковый голос Хориты, который, стоя у кровати отца, скончавшегося в больничной палате городской больницы Киото, произнес: «Твой отец попросил меня позаботиться о тебе». Воспоминание об этих словах придало уверенность, и Тосия достал из сумки плеер с кассетой и черную кожаную тетрадь. Хотя он уже принял решение, сердце его забилось быстрее.
– Вчера мама попросила меня найти кое-что, и я зашел в ее комнату…
Тосия объяснил, что в ящике телефонного столика он обнаружил вещи, принадлежащие отцу; среди них была картонная коробка, где лежали плеер и тетрадь.
– Какая старая кассета! – Хорита, взяв в руки плеер, с ностальгией рассматривал вставленную в него кассету.
– Сначала идет запись того, как я пою в детстве. Но потом все меняется…
– Меняется?
– Да. В районе Фусими ведь есть храм Дзёнангу, да? Так вот, дальше на кассете мой голос объясняет что-то про скамейку на автобусной остановке около него.
– Странно… И что тебя так беспокоит?
Тосия открыл черную кожаную тетрадь.
– Все, кроме этой страницы, написано по-английски, поэтому я почти ничего не понимаю, – и только это по-японски.
– «Гинга» и «Мандо»…
– Одну
