взрослая… для подобного времяпрепровождения. Это может плохо кончиться.
– Я развлекалась в городе с друзьями.
– Где? В барах?
Ее молчание красноречивее всякого ответа.
– Это противозаконно, Нина. И опасно! Кто привез тебя домой?
Она пожимает плечами.
– Ты вообще их знаешь? Как их зовут?
– Они сказали, что подвезут меня, если я им отсосу.
От неожиданности я отступаю назад, она разражается смехом. Я молюсь, чтобы это оказалось лишь грубой шуткой, сказанной, чтобы позлить меня. Но, похоже, это правда.
– Да не психуй, – снисходительно бросает Нина, заметив мою отвисшую челюсть.
– Кто эти твари? Как их зовут?
Она пожимает плечами.
– Какая разница?
– Ты еще совсем ребенок!
– Мне четырнадцать. В этом возрасте все так себя ведут. И к тому же я предохраняюсь.
– Что?
– Прошу надеть «резинку»… Как правило.
Она смотрит на меня в упор, а потом вновь начинает смеяться.
– А ты думала, я все еще девственница?
Мне словно пощечину влепили. Как я могла быть такой слепой? Почему не замечала того, что происходит у меня под носом? Причина этой ужасной трансформации, превращения Нины из умной, милой и чуткой девочки в злобного пьяного подростка, мне совершенно ясна даже без психологов. Во всем виноват ее отец и связанная с ним мерзкая тайна, которую я никогда не смогу ей открыть, ибо мой долг – оберегать ее. И пусть плата высока, ради нашего с ней спокойствия я должна защитить дочь от этого знания. Защитить любой ценой.
Нина изменилась почти сразу после исчезновения Алистера: сначала укоротила школьные юбки, потом без разрешения проколола уши. Учителя стали жаловаться, что она не выполняет домашнее задание, прогуливает занятия и издевается над теми, кто младше. Я оправдывала ее выходки переходным возрастом, но сама себе не верила.
Когда в первый раз Нина вернулась после девяти вечера, я посадила ее под домашний арест. В ответ она послала меня подальше. Через неделю все повторилось. На любые угрозы Нина лишь смеялась мне в лицо. О том, что она тайком сбегает ночью из дома, я узнала, когда ее привезли домой на полицейской машине две недели назад. Она с друзьями пила сидр возле магазина в соседнем округе. Я стала замечать засосы у нее на шее и на груди, но убеждала себя, что ими все и ограничивается. Она ведь еще слишком маленькая.
И теперь я узнаю́, что она ублажает каких-то уродов в машине! Во мне закипает ярость. Надо заставить их заплатить за то, что они сделали с моей девочкой. Она и так много страдала, а теперь еще и стала легкой добычей для извращенцев…
Смотрю на нее, пытаясь понять, как быть дальше.
– Пойдем наверх.
Она отмахивается от меня, как от мухи. А когда я снова приближаюсь к ней, пытается влепить мне пощечину. Но промахивается.
Через пару минут сама поднимается на ноги. Я достаю
