Пока Нина не родит, не пиши про мои бобы! Или я тебе так их брошу, что… не знаю как!
– Хорошо, не волнуйся. Просто интересно, откуда столько суеверий, связанных с едой, для беременных женщин? – Бабушка, видимо, придумала новую тему для очередного газетного материала. – Вот ты какие знаешь?
– Все их знают, и для тех, кто в них верит, они сбываются, – ответила тихо Варжетхан. – Боль это для семьи. В любые приметы поверишь, чтобы хоть чем-то себя оправдать, вину с себя снять. Когда молодая женщина ребенка теряет в утробе, когда забеременеть не может… Все считают, что она виновата. Куда ей бежать со своим горем? Во что верить остается? Не надо про это писать. Женщины не поймут. Иначе зачем они ко мне приходят и смотрят на мои бобы, будто те сейчас заговорят? Вместо бобов я говорю, слушаю, лечу, успокаиваю. Мария, статья в газете – это одно, а жизнь – другое. В газету человеческую жизнь не завернешь. Женщине, потерявшей ребенка, жить не хочется. Так если она поверит в бобы, петрушку или ромашку – пусть. Не отнимай у нее последнее, что ее на этом свете держит. Вспомни Светлану. Все женщины ходили в слезах. У меня настоек на всех не хватало. Я таблетки уже в чай подмешивала и выдавала за отвар.
– Ты сама говорила, что Светлане надо было в больницу в город. Сколько ты ее упрашивала, сколько родственников уговаривала. Они сами не захотели. – Бабушка потерла подреберье. Опять невралгия разыгралась, как всегда бывало, когда речь шла о женщинах, их судьбах, трагедиях и понимании того, что все можно было исправить. Не доводить до края. Если что-то ужасное случалось в селе, у соседей, бабушка винила в этом себя: не поговорила, не убедила. Махнула рукой от безысходности, потому что больше не могла биться в заколоченную дверь, за которой верили в приметы, слухи, заговоры и наговоры. А надо было биться, ломать дверь.
Светлана забеременела сразу после свадьбы. Все радовались – пара красивая, свадьба была веселой, семьи давно дружили. Молодым – жить да радоваться. Все девушки Светлане завидовали – родительский расчет в этом браке был, но и любовь тоже. Лана, как ее все называли, знала Тамика с раннего детства, вместе играли во дворе. В школу вместе пошли. Всегда вместе. Где Тамик, там и Лана. Где Лана – Тамик всегда рядом. Их даже не дразнили женихом и невестой. Все знали, что они друг другу по судьбе предназначены. Лана другого мужа себе не мыслила. Тамик в сторону другой девушки ни разу не посмотрел. Ждали, когда станут совершеннолетними, чтобы пожениться. Родители приданое для них чуть ли не с пеленок собирали. Все решили. Родственниками давно стали. Да, боялись, что дети передумают, и радовались, что все шло так, как давно спланировано.
Когда Лана забеременела чуть ли не в первую брачную ночь, никто не удивился. Так и должно было быть в их идеальном браке. Только живот рос слишком быстро. Не так, как бывает обычно. Появились синюшные растяжки. Лана мучилась, еле ходила. То кровотечение, то отеки. Свекровь закрыла ее в спальне и велела лежать не вставая. Лана подчинилась. Варжетхан позвали, когда Лана была уже на шестом месяце беременности.
