донских полков полковник Илья Денисов взял его к себе в ординарцы. За три года службы в Пруссии он побывал в Торуне, Познани, Кобылине, участвовал в ряде сражений, избежав каких-либо ранений. Но не избежал и наказания плетьми за то, что однажды во время ночной тревоги упустил лошадь начальника.
Со смертью Петра III войска были возвращены в Россию, и Пугачев проходил службу в своей станице. Здесь родились его дети: сын Трофим и дочери Аграфена и Кристина. Спокойная служба дома прерывалась командировками, как, например, в Польшу для поиска и возвращения в Россию бежавших старообрядцев.
После начала русско-турецкой войны в 1769 году Пугачев в офицерском звании хорунжего был направлен к Бендерам. При взятии Бендер в 1770 году войсками генерала Петра Панина отличился и хорунжий Пугачев.
И здесь один из офицеров имел неосторожность сказать хорунжему Пугачеву: «Ах, как же ты похож на покойного императора Петра Федоровича».
Хорунжий эти слова запомнил, а через некоторое время встретился с недовольством Яицких казаков тем, что вместо выборных атаманов центральные власти стали войсковых атаманов назначать. Кроме того, ему рассказали, как жестоко было подавлено восстание Яицкого казачества весной и летом 1772 года. Тогда он решил, что может собрать народную армию и свергнуть правительство самозванной иностранки.
Но время для выступления еще не пришло. После отвода войск на зимние квартиры в Елисаветград Пугачев заболел («гнили у него грудь и ноги»). В дальнейшем рубцы после язв на груди он выдаст своим сообщникам за знаки монаршего происхождения. От лечения в лазарете отказался, лечился народными средствами и вследствие уклонения от службы оказался беглым казаком.
Во время своих скитаний с несколькими поимками и побегами он часто встречался с казаками различных станиц, в большинстве своем староверческими. После более чем года такой жизни, он в августе 1772 года получил, наконец, предписание на поселение в Малыковскую волость на Волге.
Восстание Яицкого войска
Приехав на место, он в старообрядческом ските Введения Богородицы встретился с игуменом Филаретом, главой старообрядческой общины на Иргизе, левом притоке Волги. От него он услышал о недавних волнениях в Яицком войске. О Господи, не волнениях, а настоящем восстании с расстрелом людей, женщин и детей из пушек картечью, с убийством женщинами высланного на усмирение восстания генерала Тотлебена, с осуждением на колесование и виселицу, а также высылку в Сибирь, многих десятков казаков с семьями. Это была настоящая война Яицкого казачества за свои старинные справедливые, как они считали, устои, поколебленные центральной властью.
Московское правительство переселяло казаков в зависимости от политической ситуации на новые пограничные рубежи, что вызывало их неудовольствие, но главное, у них отняли право выбора старшин, заменив его назначением их сверху. Это привело к тому, что казачество
