страх, мгновенно квалифицировавшийся в панический ужас, пробил крышу моего рассудка и уверенно стартовал куда-то в космос, в объятия бездны безумия!
– Ты звал меня? Иди ко мне, я давно уже тебя жду… – шелестящим эхом в абсолютной тишине произнесла девочка и потянулась ко мне второй рукой. Тень от тени побежала прямо к моим ногам, а у игрушки зажглись красные глаза, и она зашипела, словно рассерженная кошка.
В этот момент мир вокруг меня превратился в свет. Протирая слезящиеся глаза, я разглядел Стрешнева, задержавшего руку на выключателе. Выглядел Колян совсем трезвым, а его лицо было бледным, как у покойника.
– Игорян, ты… – не сразу нашелся со словами Стрешнев. – Ты в порядке? Ты прямо сейчас так орал, будто тебя живьем без наркоза режут.
– Привиделось что-то… – с трудом произнес я, фокусируя взгляд на товарище. Но при этом мои глаза невольно раз за разом возвращались к дверному проему кухни. – Хватит уже на сегодня экспериментов. И с алкоголем точно пора завязывать. И вообще я лучше домой пойду.
– Ну ладно… Иди… – потерянно пробормотал Колян, а его глаза тоже зафиксировали то место, которое не отпускало мой взгляд. – Ты там что-то увидел?
– Да нет, ничего… – покачал головой я, ощущая в себе какую-то внутреннюю опустошенность. – Я пойду уже…
Меня более-менее отпустило, только когда я уже оделся и вышел из квартиры. Но напоследок я все же ненавязчиво поинтересовался:
– Слушай, Николай Васильевич! А у тебя в квартире, случаем, никто не умирал? Ребенок, например? А полтергейст не случался ни разу?
– Н-нет, – испуганно выдавил Колька. – По крайней мере, я про это не знаю.
На том и расстались. А спустя два часа, когда я уже ложился спать, в дверь моей квартиры раздался звонок. На пороге стоял Стрешнев – какой-то весь нервный и озабоченный.
– Игорян, ты, это… Пусти меня сегодня к себе на ночь, – упавшим голосом произнес Николай. – Ты когда сказал про покойника – я в вещах деда порылся и старые послевоенные снимки нашел. На одном из них все их многочисленное семейство сфотографировалось – они тогда еще в Москве жили. И вот там, между прочим, есть девочка лет шести – дедова племяшка. Тут-то я и вспомнил: дед сказывал, что с его двоюродной сестрой какая-то жуткая история случилась – ее нашли повешенной на люстре, прямо под потолком. Сама она туда никак не могла добраться – малолетка совсем, а потолки в «сталинках» высокие. А дверь в квартиру изнутри была закрыта, и внутри никого больше не было… Дед, конечно, тем еще сочинителем был – царствие ему небесное. Вот только я после таких воспоминаний в своей квартире заснуть не смог. Голоса какие-то шепчущие чудятся. А еще как будто за мной постоянно кто-то стоит и в спину так пристально смотрит. Я уж подумал – «белочка» у меня началась. А ведь и выпили-то всего ничего!
– Но ведь ты же хотел, чтобы я реальность вокруг себя изменил? У меня это вроде
