ворожеи глаз острее, чем у льва,
Когтей зверей бояться стоит меньше,
Чем остроты ее пера.
Ведь в заклинании своем и силе,
Она живёт не мало лет.
Ей сотни. Для нее ты лишь ребёнок,
Которому придется взять ответ
За каждый шаг, который уловила
Вниманием своим в чертогах топи,
За каждый помысел, что высек,
Твой разум, как чернила на бумаге.
Ты для нее открыта книга.
Ты не загадка. Лишь глупец.
Без плана дом покинувший,
Чтобы отныне стать ей слугой вовек.
И только зеркалом в тумане
Гладь озера поймает лунный свет.
Его касание – безмолвное молчание
Дарует твой ответ и волчий след.
По тем тропам тенистой топи,
Где первобытный дух страстей
Нашел себе личину оболочки,
Где рев тревоги поднимает зверь.
Две крайности
Любовь и боль
Две крайности одной личины,
Как горько и правдиво
Но если бы мы не были слепы,
Тогда узрели бы,
Что лишь две стороны одной медали
На нашу долю выпали,
Тогда, как мы другого ожидали.
Терпением не обладали,
И бились, словно ветер волны
Бросает на хребет скалы.
Мы были так слепы, но так влюбленны,
Что не могли простить, забыть и обмануться,
Вновь быть, лишь по простому рядом.
И нам теперь в ответ
На полуночные стенания будет одно —
Безумное молчание.
Лишь в нем есть истина и нету лжи.
Пророка прогневят глупцы.
Тихий ужас
В душе себя лишь проклянешь,
Ступая с хрустом под ногами,
Ты ведь уже не повернёшь,
Нет там пути – пути обратно.
Опасность дышит сквозь туман
Завесой терний и терзаний.
Ведь зверь сквозь ряд
Высоких ель не убежит,
Он ждёт у цели.
Охотник для него – добыча,
Что в логово сама идёт.
Как глупая степная крыса
В глазах змеи танцует и поет.
И он, подобно этой жертве,
Не ведает, как близок к смерти,
Как коротка здесь грань ошибки,
Как велика цена ответа.
И хруст, как будто молнии касанье,
Ударит по ушам раскатом грома.
И вспышка озарит прозреньем
Лик оборотнического ложа,
Где человек – его трофей,
Где плоть
