гроза пройдет мимо. Деревья-то она с корнем выворачивает. А вот скромный одуванчик…
Каристу очень хотелось жить.
Солнце садилось. И день уже не казался ему таким удачным.
– Ваше сиятельство, может, вернуться, прирезать этого хомяка? – пробасил Олаф.
Лиля замотала головой.
– Нет. Не надо. Если он дурак, сам нарвется. А если умный – будет сидеть и молчать. И может еще пригодиться. Это ведь не управляющий. Если мы уважаемого купца в тюрьму бросим…
Судя по лицам вирман, они бы и бросили, ничего страшного. Посидит – поумнеет. Нет у них уважения к «сухопутным крысам». Нет…
– Нам шум пока ни к чему. Еще удерут главные-то враги…
Это вирмане поняли. И закивали.
Лиля подумала, что пока все складывается очень удачно.
Они прибыли в город вечером. И она решила сразу нанести дружеский визит самому важному человеку. Тому, через которого проплачивалось ее убийство.
А сейчас придет на корабль, поужинает, выспится – и с завтрашнего дня займется делами.
Пусть подновят корабли, запасы продуктов… Наверное, пары дней на это хватит? И – в Лавери. По морю. Бэ-э-э-э…
Рассветный лучик заглядывал в окно.
Каюта качалась. Сейчас Лиля воспринимала это чуть полегче. Но все равно, нужно было отвлекаться от противного ощущения. Так что она перечитывала показания купца и хмурилась.
М-да. Главный враг у нее в столице. Что ему надо?
Да неизвестно. Но создается ощущение, что ненавидят не Лилю Иртон персонально. Ненависть направлена на Джеса. А ее устраняют, потому что она просто мешается под ногами.
И Миранда.
Ну уж нет! Не позволю!
За своего ребенка я всем тут глотки порву! Зубами грызть буду! Вы у меня, гады, все раскаетесь! Даже в том, чего не совершали… Посмертно.
– Мам?
Мири просочилась в каюту тенью.
– Да, малышка?
– Можно нам на ярмарку?
– Какую?
Оказалось, что в Альтвере есть и еще одна ярмарка. Небольшая, но ежедневная. Типа местного рынка. Лиля подумала и кивнула.
– Кто с тобой пойдет?
– Я, Марк, вирмане…
– Кто старший?
В дверь поскреблись, и в каюту заглянул Ивар.
– Ваше сиятельство, вы разрешите? Я наших женщин возьму, они за детьми присмотрят…
– Учти. За Мири, даже если она ноготь сломает, персонально с тебя спрошу, – пригрозила Лиля. – Ингрид идет?
– Идет.
– Вот. И с нее тоже.
– Все будет хорошо, – заверила Ингрид, – я за Мири присмотрю сама.
Вирманка была уже на третьем месяце беременности. И выглядела необычайно красивой. Про токсикозы она не слышала, а потому и не страдала. Наоборот – относилась к той редкой категории женщин, которых беременность только красит.
Сияли глаза, улыбались губы… И вся она словно светилась изнутри
