сериала, а не из жизни.
– Вы просто хотели чем-то помочь. Я это понимаю лучше, чем кто-либо. И вы помогли на самом деле – после неудачи я стал думать, что в том, что произошло с нами… с Лизой… просто не было никакого смысла. Случайность. Похоже на то, как умер мой отец: просто маленький сосудик в мозгу лопнул. Мог раньше, мог позже. Это так… тоскливо ощущать. Никто не желал нам зла, но оно просто случилось. Вы снова помогли мне поверить в то, что у нашей беды может быть какая-то внятная причина. Кто-то, кому можно предъявить счет, и хотя бы восстановить справедливость. Мне стало легче, спасибо. Я смогу верить, что просто пока не нашел доказательств.
Но эта благодарность пугает меня еще больше. Он уже готов был смириться со случившимся, а тут я подкинула дров. Словно в ответ моим мыслям кто-то на стене бросает охапку хвороста в костер. Пламя взвивается до небес, начинаются прыжки голышом через огонь – презентация достигла кульминации.
Я произношу как можно осторожнее:
– По крайней мере вы убедились, что Лиза от вас ничего не скрывала. Как она себя чувствует?
– Да не так, чтобы очень. Это, кстати, Лизино выражение, у нее подхватил. – Максим мимолетно улыбается, но тут же снова мрачнеет. – В начале болезни она была как младенец – глупый, но любопытный. Теперь всё больше лежит – даже не спит, просто лежит, смотрит в стенку. Или принимается бродить по комнате из конца в конец. Как маятник. Только шатается. Почти не говорит. И Маша жалуется, что она всё чаще мочится в постель, даже днем…
– Маша?
– Это ее младшая сестра. Я ее попросил с Лизой сидеть, у нее как раз работы не было. Но теперь она уже не справляется. Думаю о клинике. Хотя тяжело это, даже сейчас. От себя оторвать…
Как ни странно, но когда я услышала, что болезнь Лизы прогрессирует, я увидела хоть какой-то проблеск надежды. Вспомнила, что Юлия, когда сомневалась в диагнозе, говорила: «Давайте подождем немного. Может, само пройдет, а может, расцветет так, чтобы стало видно». Вот и я сейчас думаю: может, что-то расцвело?
– Можно мне еще раз ее осмотреть? – спрашиваю я и радуюсь, что Максим не может просканировать меня.
Но он, к сожалению, ловит мои интонации и отвечает, заметно приободрившись:
– Конечно, можно. Когда вам будет удобно? Я заеду.
Видимо, решил, что я хочу проверить что-то конкретное, а это поможет Лизе и ему.
Девицы на стенках тем временем вновь оказываются в сарафанах и вновь начинают с заунывными песнями ходить вокруг костра. Ролик завершен, всё начинается сначала.
Первое впечатление от Маши: она так похожа на Лизу, что я пугаюсь. Потом, присмотревшись, понимаю: нет, не похожа. Вернее, похожа анатомически: чертами лица (если бы я могла сравнить их черепа, они, вероятно, оказались бы одинаковыми), еще цветом волос и глаз. Но мясо на этих черепах наросло совсем разное. Во-первых, Маша зримо моложе. У нее нет ни Лизиной морщинки между бровями, ни Лизиных «гусиных лапок» в уголках глаз. Ее морщинки (совсем тонкие) –
