слишком разные. Мне сложно примириться с окружающим меня беспорядком. Так и хочется прибраться хоть немного, но я молчу.
Гараж заполняется запахом масла и сигаретного дыма. Денис сидит прямо на дощатом полу и ковыряет какую-то штуковину из ящика. Я не знаю, что это, но мне кажется, что как-то так должен выглядеть двигатель.
Для рисования в моем углу слишком темно, потому я лишь изредка оставляю на бумаге линию и просто изучаю его взглядом, стараясь запомнить каждую жилу на его сильных руках. Его губы сжимают сигарету и становятся тоньше всякий раз, когда он затягивается, а потом словно раздуваются, выпуская дым. Я наблюдаю, как огонек доползает до самого фильтра и только тогда он выбрасывает окурок в банку, забитую ими почти доверху. Тут же прикуривает новую сигарету. Он курит слишком много, раньше я этого не замечала.
Раньше я вообще не замечала многого. Смотрела на него, как на что-то прекрасное, явно не замечая ничего остального. Денис был груб, даже с самим собой наедине, меня он совсем не замечает, как прежде. Матерится, когда какая-то деталь ему не поддается, глухо и ворчливо.
Я запоздало понимаю, что слишком мало о нем знаю. Он нигде не учился после школы. Я даже не знаю, закончил ли он ее. Директриса грозилась не выдать ему аттестат. На выпускном его не было, только за час до рассвета кто-то разбил окно ресторана, где мы отмечали. Проехал на мотоцикле мимо и бросил огромный камень. Что это был именно Денис, тогда никто не доказал, но мы точно знали, что никто кроме него просто не мог.
Чем занимался Денис после, я не знала и теперь не знаю. Во дворе многие считали его бандитом и я, увы, должна была признать, что это очень похоже на правду.
Смотреть на него стало тяжело, и я уткнулась в свой рисунок. Все это напоминало сериал. Там всякие творческие девицы часто спутываются с бандитами и это редко заканчивается хорошо. В детективах их чаще всего убивают. Я зажмурилась, понимая, что следующего вторника наверняка не будет. Маме скажут, что видели нас вместе и она, отругав меня, сошлет к бабке в деревню, как говорится «от греха». Наверно она будет права. Я перед ним совершенно беспомощна.
Я рисую, превращая детали в доспехи, а затем неосознанно начинаю рисовать крылья. Денис превращается в крылатого робота или другое фантастическое существо на грани магии и технологий, хотя все это наверняка одни мои лишь фантазии.
Чувствую взгляд, поднимаю глаза и вижу, как он вытирает руки какой-то тряпкой и улыбается, глядя прямо на меня.
− Чего? – спрашиваю и зачем-то поправляю юбку на коленях, словно скромность может быть теперь уместна.
Мне вдруг становится стыдно за себя. Что он теперь обо мне думает?
− Красивая ты, − говорит Денис и встает.
Мне на миг кажется, что он ответил на мои мысли, а он подходит к куртке, достает что-то из кармана и идет ко мне.
Сил у меня хватает только на то, чтобы блокнот свой прижать к груди. Он опускается рядом со мной и снова проводит пальцем по моей щеке, коснулся верхней губы. Я смотрю на него и понимаю, что готова броситься ему на шею и остаться
