на какое-то время отключилась. Причём время было немалое – когда они приехали, уже стемнело. Автомобиль затормозил перед домом тёти Максин, и Хэдли очнулась с затёкшей шеей.
– Наконец-то, – буркнула тётя Максин, оказавшись у передней двери.
Моментально появилась ещё одна женщина: она как будто поджидала у дверей. Она впилась в лицо Хэдли тёмными, глубоко посаженными глазами. Внешне она чем-то походила на Максин.
– Эта, что ли? Мелкая танцорка? – женщина в восторге захлопала в ладоши.
– Меня зовут Хэдли, – представилась девочка, отчаянно цепляясь за ручку чемодана.
– Конечно-конечно, – сказала женщина. – А ты зови меня тётя Шарман. Я младшая сестра Максин.
Тётя Шарман помогла уставшей с дороги Хэдли выбраться из машины и потащила в дом, а тётя Максин пошла следом с её чемоданом.
– Что это за место? – Хэдли испуганно оглядывалась в тёмной передней, обшитой старомодными панелями.
– Это наш дом, – сообщила тётя Шарман. – Добро пожаловать в Гримм-хаус.
Парадный холл Гримм-хауса когда-то выглядел величественно, но сейчас резные панели покрывал толстый слой пыли, а обои над ними порвались и выцвели. На второй этаж вела роскошная мраморная лестница. Старинные напольные часы стояли рядом с вешалкой, совершенно пустой – лишь одинокий зонтик болтался на одном крючке.
– У вас часы без стрелок, – заметила Хэдли.
– Такие часы, которые показывают время, нужны лишь всяким торопыгам, – заявила тётя Шарман. – А у нас в Гримм-хаусе время всегда в изобилии.
Тем временем тётя Максин закрыла парадную дверь и вынула из кармана ключ. Замок громко клацнул, запирая их изнутри. Тётя Максин сняла плащ, и Хэдли увидела, что на ней точно такое же платье, как на сестре. Глубокого синего цвета, длиной почти до полу, с рядами белых рюшей от ворота до пояса. Круглый воротничок и пышные рукава напоминали детское платьице.
Высокие окна по обе стороны парадной двери были надёжно укреплены декоративными литыми решётками. А сама дверь поражала толщиной, а сверху была округлой. Хэдли всё больше удивлялась по мере того, как разглядывала обстановку. Всё здесь походило на какой-то средневековый замок.
– Можно подумать, это дитя никогда не бывало в приличных домах, – обратилась к сестре тётя Максин, сердито подбоченясь.
– Ну-ну, сестра! Не стоит обижать нашу гостью! – воскликнула тётя Шарман. Она наклонилась, чтобы посмотреть Хэдли в глаза: – Пойдём, я помогу тебе устроиться.
Но сперва тётушки провели для неё экскурсию, протащив по длинным коридорам, увешанным портретами солидных особ: почти все они были древними стариками, с неприязнью взиравшими на Хэдли. Она спиной чувствовала их взгляды, когда проходила мимо. Все остальные поверхности были покрыты обоями. Обои в полоску, обои в горошек, обои с розочками размером с головку латука. В конце концов от этой пестроты у девочки закружилась голова. Каждое окно было обрамлено тяжёлыми плотными портьерами,
