сразу несколько девушек, наблюдавших за тем, что случится дальше.
Аня прошла мимо собора и, заметив на другой стороне улицы знакомую, приветливо помахала рукой. Затем остановилась, достала из сумочки телефон, задумалась, сбросила чей-то звонок и снова пошла, с каждым шагом все дальше удаляясь вглубь квартала. Еще несколько шагов, и до нее было уже не докричаться.
Солнце играло на кровлях домов. Мамы тянули за руку в горку разомлевших малышей. Бабушки на скамейках в тени соборной колокольни вели свои бесконечные разговоры. Студентки замерли в окне. И даже голуби, казалось, приутихли, с интересом косясь на растерявшегося звонаря.
Позже Никита не раз удивлялся тому, как такое могло прийти ему в голову. В другой ситуации он никогда бы так не поступил, но Аня уходила и, возможно, навсегда. И тогда он решил действовать. Никита встал под колоколами, перекрестился, сказал: «Прости, Господи!», взял в руки веревки, зажмурился и, стараясь не взять ни одной фальшивой ноты, сыграл то, чего Кафедральный собор за всю свою историю никогда не слышал. Но зато горожане знали все, от мала до велика, и Аня, конечно, тоже это знала.
Пусть бегут неуклюже
Пешеходы по лужам
И вода по асфальту рекой.
И не ясно прохожим
В этот день непогожий,
Почему я веселый такой.
Когда последний удар колокола растаял в полуденном небе, Никита разжал пальцы и посмотрел по сторонам, приготовившись увидеть, если не конец света, то что-то вроде этого. Однако ничего не произошло. Город продолжал жить своей жизнью. Большинство прохожих не обратили на шалость звонаря никакого внимания, и, как спешили куда-то по своим делам, так и продолжали спешить. И только бабушки, забыв о внуках и раскрыв рты, удивленно смотрели на звонаря, который, по их мнению, сошел с ума.
Маленькая девочка, которую мама – по такой-то жаре! – затащила-таки на главный городской холм, запрокинула голову и ткнула в Никиту маленьким, игрушечным пальчиком:
– Мама! Смотли! Чебуласка!
Раздались аплодисменты, и за ними дружный девичий смех – это студентки музыкального колледжа оценили экспромт находчивого звонаря.
Но Никите было не до них – он, не отрываясь, вглядывался в другой конец квартала, где, немного не дойдя до перекрестка с улицей Московской, остановилась девушка в белой футболке и, прикрыв ладонью глаза, смотрела в сторону колокольни, пытаясь понять, что там происходит. Это была Аня.
Узнает или не узнает? Никите так хотелось поскорее получить ответ на этот вопрос, что он даже привстал на цыпочки и помахал девушке рукой. Аня помахала в ответ и быстрым шагом направилась к собору.
Никита бросился к лестнице, пулей слетел на три пролета, пробежал по притвору и уже был готов потянуть на себя ручку входной двери, как неожиданно за спиной услышал:
– Ну,
